Рыцарь астрального образа
Шрифт:
Вслед за ними в зал с диким лаем ворвалась чёрная собачища, за ней — охрана, за охраной — Виктория Сливка, орущая, как индеец, потом матерящийся Маврушкин и «гавайка», а в заключение — Алиса Маврушкина, вопящая: «Прости меня, Арсений, родной! Я так тебя любила!»
Счастливец, удостоенный публичного признания в любви, ни на секунду не сбавляя темпа, помчался к мраморной лестнице, ведущей на второй этаж. Зверь тянул его вперед, как загарпуненный кит обалдевшего китобоя. На пути ему попался длинный стол, заставленный хрусталем, весь розово-черный
Кудесников, который бежал рядом со столом, выглядел точно как кинолог, обучающий собачку брать препятствия. Цепочку из рук он не выпускал, опасаясь, что Мерс, гонимый собакой, забьется в какую-нибудь дыру и погибнет, лишенный помощи хозяина.
Взлетев на второй этаж, Арсений ударился грудью в первую же дверь, втащил Мерса внутрь и захлопнул створки прямо у собаки перед носом. Закрылся на щеколду и попытался отдышаться. Воздух в легкие уже почти не поступал, потому что они раздулись от натуги, и ему казалось, что внутри у него два тугих волейбольных мяча.
Вокруг было темно, и сыщику пришлось ощупать полстены, пока он не обнаружил выключатель. Когда под потолком вспыхнул свет, оказалось, что они с котом попали в комнату без окон, уставленную маленькими столиками, покрытыми стеклами. Под ними лежали какие-то белые косточки, снабжённые этикетками. Судя по всему, здесь хранилась некая коллекция.
— Мерс, ну ты даешь! — сказал Кудесников, натягивая «костюмчик» на кота обратно. — Ну ты и мастер бегать! Я думал, что у меня ноги отвалятся.
В этот момент застучали в дверь, и робкий голос сказал:
— Простите, вы можете открыть? Меня послали на переговоры.
— А вы кто? — спросил Арсений, смутно представляя себе, с кем и как он будет «переговариваться».
— Я адвокат. Из Москвы, — добавил голос. — Не местный.
— Отлично, — Кудесников приоткрыл в двери шелку.
За ней стоял тот самый мужик, в номере которого Арсений побывал, когда лазил на балкон к Ксении Лужиной. Тот самый, у кого он нашел в сердце шумы и которому приказал сидеть на диете.
— Вы?! — изумлённо воскликнули оба сразу.
— Вам предлагают сдаться, — выдавил адвокат, придя в себя. — И бросить оружие на пол. А на зверя надеть намордник.
— А в рот вам всем не плюнуть? — спросил Кудесников. — И вообще — мне некогда. Передайте властям, что у меня важный телефонный разговор. \ если они решать брать меня штурмом, я разобью витрины и разотру музейные кости в муку. Пусть тёмного подождут, я сам выйду.
Он захлопнул дверь и снова закрыл щеколду. Достал мобильный телефон и набрал номер, записанный в память.
— Алло! — сказал он. — Это Арсений Кудесников. Ну, что, вы его взяли? С поличным? Прямо на горяченьком? И с ножом? Слава богу! Так отзвоните боссу, скажите, что я был прав. А то у меня тут… неприятности.
В
— Я знаю этого человека! — кипятился адвокат. — Он врач, терапевт, уважаемый человек, это какое-то недоразумение! Диета, которую он мне прописал, за неделю вернула мне радость жизни!
— Тогда почему у него скальп за поясом?
– , спрашивала какая-то министерская дама, затянутая в бархат и залитая лаком для волос до хрустящей сорочки.
— Господи! — неожиданно воскликнула Марьяна, протиснувшаяся к дверям вместе с Лебедевым.
–
Наконец-то я поняла! Это Агамемнон! А зверь — это и есть летучая мышь! Какая же я была дура! — И она громко и радостно засмеялась.
— Это не Агамемнон, а врач! Я даже фамилию его знаю! — настаивал адвокат. — Врач Пристаевский Федор Михайлович.
— Сами вы Пристаевский! — рявкнул на него Лебедев. — Это Арсений Кудесников, представитель «Медприма». Не морочьте голову!
Наконец, к двери, окружённой плотным кольцом людей, пробрались высокие милицейские чины, большинство из которых тоже присутствовало на вечере. Поднялся гвалт, все пытались перекричать друг друга. Стоявший с раскрытым блокнотом в руках, Кондрат Миронович Сачков гаркнул высоким стариковским голосом:
— Тих-ха!
Все действительно притихли, и тогда он сказал, обращаясь к милицейским:
— Сам я ничего не видел, но зато тщательно записал показания свидетелей. И могу вам их зачитать.
— Читайте, — разрешили ему.
— В комнате, где хранятся антропологические ценности, заперлось несколько человек. Во-первых, это Арсений Кудесников, представитель известной фирмы «Медприма» из Москвы, у которого, насколько я знаю, есть кот-отводырь из тобольского питомника, а также каракал неизвестного происхождения, данный ему для дрессировки.
Второй — человек по имени Агамемнон, — фамилия неизвестна, — возящий с собой летучую мышь пароды нетопырь с кожистыми крыльями. Мышь на цепочке.
И последний, третий нарушитель спокойствия — терапевт широкого профиля Федор Михайлович Пристаевский.
— А этот с кем?
— Со своим фонендоскопом, — подсказал адвокат.
На этом месте Марьяна выбралась из толпы и отправилась обратно в зал, расталкивая локтями любопытствующую публику. Подошла к столу с напитками и выпила подряд три рюмки водки. Хмель вошел в нее плавно, закружив голову.
— Вот ты где! — воскликнул Лебедев. — Происходит черт знает что, ты не находишь?
Ответить она не успела. Толпа расступилась, и от главного входа прямо ей навстречу королевской поступью двинулся высокий мужчина с орлиным профилем — такой шикарный, что даже дух захватывало!
— Вон она! — шепотом подсказала ему секретарша Кудесникова Лиза, семенившая сзади. — Вон та, кудрявая в голубом платье. Видите, она смотрит прямо на вас!
По правде сказать, здесь все смотрели только на него. Граф Арчибальд Уэйстлейк широко улыбнулся, взял у Лизы из рук изысканную розу и прибавил шаг.