Рыцарь бесконечности
Шрифт:
Тепло. Ванна. У меня была даже небольшая дорожная бутылочка шампуня и гель для тела.
Это было как золотое дно, так отличалось от наших обычных условий, что я как параноик, боялась, что эта возможность выскользнет из моих рук.
— Разыграем камень-ножницы-бумага, чтобы решить, кто первый примет ванну, — объявила я, но боролись за это только Финн, Селена и я. Мэтью был слишком погружен в себя, опустившись в одно из кресел-качалок на крыльце, а Джексон не был заинтересован.
— Пойду, поохочусь на рябчиков, — сказал он, уходя,
Я считала, что шансы найти рябчиков были настолько малы, что проще выследить йети.
Селена смотрела ему вслед с озабоченным видом, напоминая мне, что Джексон мог не вернуться вообще.
В течение нескольких дней она тосковала по нему. Это было так очевидно. Сначала меня это раздражало, но потом я поставила себя на ее место. Когда Финн обманул ее, она думала, что Джексон выбрал ее. Что ее мечта сбылась. В своем воображении, она испытала его объятия.
Как это должно быть странно для нее, путешествовать с парнем, с которым она думала, что целовалась — а также с парнем, который обманул ее.
Теперь, когда все, казалось, ненавидят Селену, я начала чувствовать к ней жалость, даже после всего того дерьма, что она творила по отношению ко мне. Несколько дней назад, я поняла — никто не хотел быть монстром. Но именно так, мы обращались с ней.
Хотя она пыталась вовлечь Джексона в разговор снова и снова, он продолжал игнорировать ее, как будто даже не слышал ее. С капюшоном на голове, он шел дальше, задумавшись. Безучастный ко всему.
Я перестала заботиться об этом. Я перестала.
Не думай о нем. Я планировала воспользоваться большей частью этой неожиданной воды и времени, чтобы отмыться от пепла. Иногда я чувствовала, что пепел становится частью меня, обволакивая меня, как он сделал с Хейвеном, моим домом в Луизиане.
Когда я выиграла в игру за ванну, Селена закатила глаза. Но села снаружи, рядом с Мэтью, и стала строгать стрелы. Финн направился к сараю, искать, чем бы пополнить запасы.
Я закрыла дверь и вернулась к своей задаче. Насколько это может быть трудно, вылить кипящую воду в ванну? Однажды я видела эпизод «Домика в прерии». Резюме: Давай сделаем эту суку.
Четыре ожога и час спустя, я погрузилась в маленькую ванну, по пояс в воде и с паром вокруг меня. Пузырьки пены лежали на поверхности воды. Если бы не жгучая боль от волдырей на моих ногах, когда они регенерировали, я бы поклялась, что вижу сон.
И если бы я не чувствовала страха из-за того, что Джексон ушел.
У потрескивающего огня, я намылила и промыла волосы, размышляя о прошлой неделе.
Каждый день мы уносили задницы от Бэгменов, но каждую ночь были вынуждены прятаться. Бэгмены, в противоположность нам, съедали милю за милей каждую ночь, на рассвете зарываясь в землю. От мысли об этом, мне стало холодно.
Наши гонки в режиме стоп-старт, продолжались в течение нескольких дней. Мы были вынуждены недосыпать.
Я
А это означало, что я всегда буду с волдырями. Красота.
Я не была единственной, кто был настороже. Как охотница, Селена всегда казалась гипер-осведомленной, но теперь она впадала в крайности. Каждое утро она возвращалась назад, чтобы разведать Бэгменов позади нас. Вчера она сказала нам:
— Их число продолжает расти. Они, должно быть, обращают любого, с кем сталкиваются. — Это было похоже на снежный ком, увеличивающийся в размерах от контакта с большим количеством снега. Если эта орда поймает нас…
Нервозность Финна тоже возросла, он был больше похож на наркомана, слетевшего с катушек. Что будет, если он в ближайшее время не сможет создавать иллюзии?
Когда мы впервые встретились, это был веселый шутник. Теперь он всегда был нервным, настаивал на проверке и перепроверке наших карт, чтобы убедиться, что мы не подойдем слишком близко к шахтам каннибалов.
Он переболел Селеной, не разговаривал с ней больше, чем несколькими словами, и, казалось, решил свести Джексона и меня снова вместе, как будто он был единственной причиной разногласий между мной и кайджаном.
Удачи. Я боялась, что это было в прошлом, бесполезна даже сила магии.
Мэтью стал более замкнутым, часто оценивающе глядя на Джексона. Мне с трудом удавалось заставить мальчика поесть, и в его разговорах больше не было никакого смысла.
Если бы я спросила его, не болит ли его голова, он бы ответил:
— Остерегайся Прикосновения Смерти.
Однажды ночью, когда он рвал на себе волосы и кричал: — Воды! Воды! — Я всячески старалась напоить его из фляжки, прежде чем он сделает себе больно, но он отбросил ее прочь.
Удивительно, но однажды Джексон смог успокоить Мэтью. Он разговаривал с ним как с испуганной лошадью. Джексон говорил:
— Эй, мальчик, tracasse-toi pas. Prend-lй aisй. Не волнуйся. Успокойся
Всякий раз, когда мне удавалось урвать пару часов сна, я видела сны о Смерти, все в той же пустыне, все о той же встрече. Его тянущаяся рука все ближе ко мне.
Я чувствовала запах горячего песка и взмыленной лошади. В последнем сне я смотрела на небо и сквозь слезы увидела карту Суд, который кружил над нами.
Смерть лез в голову все меньше и меньше. Я догадывалась, что он был чем-то занят. Сейчас мой ум блаженствовал от свободы…
Три волка Фауны продолжали преследовать нас, сверкая глазами в темноте, как в долбанном мультфильме. Но они никогда не приближались достаточно близко к нам, чтобы можно было хорошо их разглядеть.