Рыцарь без ордена
Шрифт:
Граф не ответил.
— А Орестай тебя просто поддразнил, раз ты мой друг, — сказал Найжел. — На поединок он тебя вызвать-то все равно не сможет, раз на тебе лента посла. А вообще он забияка еще тот — четырнадцать поединков за последнее лето.
— И все со смертельным исходом? — равнодушно спросил граф.
— Один — точно нет, я сам был при этом и смотрел, как он сражается. Довольно средне, надо сказать. Он противнику ребро сломал и руку, тот сдался. Насчет остальных боев я не знаю, мне как-то неинтересно было. Я знаю, что бой со
— Послушай, Найжел, этот Орестай получил бы какую-нибудь выгоду, если бы я не довез принцессу Гермонду?
Найжел с удивлением посмотрел на друга.
— Он так набросился на магию, что у меня невольно закралось подозрение — так ли уж искренен? Не владеет ли он тайной грязевых кукол?
— Не может быть, — прошептал Найжел.
— Ты же знаешь, что может быть все, — усмехнулся Роберт. — Но я не настаиваю на своем предположении, вполне возможно, что Орестай и ни при чем. Так он получил бы выгоду, в случае похищении принцессы Гермонды? Что было бы, если б она не доехала до столицы? Ты что-то начинал говорить…
— Да, Роберт, но теперь-то все это неважно. За несколько дней до прибытия твоего гонца глава клана тигра на совете старейшин сказал, что времени прошло уже довольно много и король Асидор, наверное, переменил свое мнение и решил не связывать себя семейными узами с родом старейшины орнеев. Глава тигров предложил выдать за Айвара собственную дочь. Красивая девка, между прочим. Вот тиграм было б выгодно, если б ваша принцесса исчезла без следа. Или, лучше, если б ее обесчестили и бросили, это было б то же самое, что и убили.
— А кланы грача и тигра не…
— Да ты что, пивом опился? Они же даже невестами никогда не обмениваются!
— Извини, я в ваших отношениях не знаток. Значит, этот грач не был заинтересован, чтобы Гермонда не стала женой вашего принца?
— Точно — нет. Ему-то какое дело?
— Но возможен вариант, что стрела была направлена в тебя. Что было бы, если б ты тогда так и пролежал у колодца, а грязевые куклы убили бы всех рыцарей, похитили принцессу — в вашем обличьи, заметь, обесчестили, а потом бы бросили?
Сами б куклы, превратились бы после совершенного обратно в грязь, но вы бы встали от магического сна. А ведь вы ж все происходившее видели во сне, сам говорил. Так что было бы лично с тобой — когда униженная принцесса указала бы на тебя, как своего обидчика?
— Да… — только и произнес Найжел.
— Почему грач вызвал тебя на смертный бой? — неожиданно спросил Найжел, решив во всем разобраться.
— От досады, — отмахнулся Найжел. — Они уже рассчитывали, что со смертью моего дяди священный огонь перед первопредком-вепрем погаснет, а наши земли и права перейдут грачам, они стоят за нами. Но явился я из странствий, еще толком ничего не понимая. Я уж не помню из-за чего мы там поссорились — напился на пирушке по случаю возвращения. Повод для ссоры был, скорее всего, надуман. Но назначили поединок, как положено по нашим законам,
— Орестай силен в бою?
— Я никого не боюсь.
— Я знаю, я не об этом. У него есть шансы тебя победить?
— Никаких, если я буду чувствовать себя так же, как сейчас.
— А он это понимает?
— Что ж, может быть он и хотел меня погубить. Но это ему бы ничего не дало…
Нет, Роберт, это точно не его рук дело — если б это придумал Орестай, он бы просто убил меня бесчувственного у колодца. И добился бы жуткой цели — род вепря перестал бы существовать.
— Но ведь твоя же жена беременна!
— И не одна, а три, может, и больше. А что толку? Если огонь перед вепрем потухнет, то не зажжется вновь, когда мальчик родится. Ребенок в таком случае будет уже принадлежать роду грача.
— Значит, не Орестай послал грязевых кукол… Ладно, пойдем, послушаем рассказ и выпьем пива, а то наше отсутствие заметят. Слушай, тот, кто сейчас вышел из Пещеры это не… Ну как его? Не тот, который про гранадцев рассказывал и Майсава?
— Дайлон? — переспросил Найжел и вгляделся в темноту. — Да, это он.
— Ты иди, Найжел, — попросил граф, — а я хочу кое-о чем спросить его по той истории. Я хотел задать ему вопросы, да видишь, как все повернулось. Я скоро приду.
Найжел кивнул и пошел обратно в священное здание. Роберт подождал пока Дайлон сделает свои дела и подошел к нему.
— Благородный Дайлон, это я, граф Астурский.
— Я вас узнал по говору. Вы слишком мягко произносите слова, не всегда понятно.
— Меня заинтересовал ваш рассказ. Я считаю, что этот юноша, о котором вы рассказали, — настоящий герой.
— Правда?
— Да, — сказал граф, не особо покривив душой. — Он женился на своей возлюбленной? — он не хотел сразу брать быка за рога и потому для завязки разговора задал не интересовавший его вопрос.
— Нет, — с болью в голосе ответил собеседник. — Пираты все ж обесчестили ее.
Майсав простил возлюбленную и все равно хотел жениться на ней, но она в ночь безлуния взобралась на самую высокую гору Ракки и бросилась вниз.
— Давно случилась эта история? — после паузы спросил Роберт.
— Давно, девять лет назад.
— А куда тот юноша дел фонарь и стекло? Ведь ими же можно было еще пользоваться?
— Фонарь оказался самым обычным, — ответил орней. — Вернее, магическим, конечно, но без волшебного масла он ничем, кроме странных надписей на нем, от обычных не отличался. Я не знаю где он сейчас. А стекло могу показать.
Он распахнул одежды и снял с шеи цепочку, на которой висело большое плоское стекло, чуть меньше по размеру, чем ладонь Роберта, и передал графу.
— Эй, оруженосец, или кто-нибудь! — крикнул орней. — Посвети нам факелом!