Рыцарь Чаши и Змеи

Федотова Надежда Григорьевна

Аркадий, ухмыляясь, поднялся и, подойдя к другу, протянул вперёд руку. Пальцы, не встретив никакого сопротивления, прошли сквозь прозрачное тело барона и уткнулись подушечками в подоконник. Хайден скис…

– И?…- пожал плечами Ильин.- Ты давай ещё завопи: "Только через мой труп"!… Да ладно, Хайд, отойди от окна. Не буду я прыгать, что я, дурной?… Из окошек только влюблённые школьницы кидаются… Отойди ты, ёлки-палки! Вот ведь псих.

– Сначала поклянитесь на Библии, что вы не станете сводить счёты с жизнью!…

– Да не вопрос!- легко согласился медик, но барон уже понял, что с Библией в отношении закоренелого атеиста он дал маху. Призрак помотал

головой, подумал, и объявил:

– Клянитесь Кармен!… Тогда поверю.

– Кому клясться?!

– Да не кому, а кем! Кармен Идальго де Эспиноса Эстебан Мария-у-Вальдес Хуан Муан Эскобара - помните такую?…

– Хайд, зараза!- подскочил на месте Ильин.- Ты её видел?! Скажи, видел?! Как она?! С ней всё в порядке?!

– Сначала поклянитесь, а потом…

– Иди нафиг!- вирусолог сделал попытку зафинтилить другу в ухо, но не смог по причине эфемерности последнего.- Не буду я клясться! Тем более - Карменситой!… А вот если ты, Каспер несчастный, сейчас мне на все вопросы не ответишь - как есть с подоконника сигану! Ей-ей, сигану, чтоб мне пусто было!…

– Не надо,- пошёл на попятную барон.- Какой вы всё-таки… трудно было два слова сказать, что ли?…

– Хайд, ты специально резину тянешь?

– Ничего я не тяну,- сердито буркнул сэр Эйгон, возвращаясь к своей табуретке.- Пожалуйста, расскажу, мне скрывать нечего. Конечно, я видел Кармен. Буквально… так, убили меня вчера… вот, вчера и видел.

– Где?

– Так в своём замке!… Вы когда исчезли, она обратно домой вместе с доном Педро ехать не захотела. Сказала, вас ждать будет.

– Карменсита…- расплылся в счастливой улыбке Аркаша, даже забыв про чай.- А он уехал, стало быть?

– Уехал. Подлечился - и уехал. Говорят, монастырь основал у себя на родине…

– Да ты что?! Серьезно?…

– Да. Я сам там не был, но Кармен от родственников письмо получила, вот и рассказала. Она у меня в замке осталась, хотя диктатор свой дворец предлагал…

– Минуточку!- тут же возревновал вирусолог.- Я чего-то не понял!… Он что, к моей девушке клеится?!

– Да ни к кому он не… клеится,- улыбнулся барон.- Наоборот, с тех пор, как королеву на выселки сослал, вообще женщин на дух не переносит. Просто погостить предложил. По-дружески. Он и Лира звал, да только тот тоже отказался - поехал своё поместье заново отстраивать. Барбуза Пецилла обратно в леса утащила, я о нём, честно сказать, с тех пор так и не слышал…

Они помолчали.

– Значит,- спросил Аркаша,- она меня ждёт, да? Не врёшь?…

– Да зачем мне вам врать, сэр?- искренне удивился Хайден и, перехватив взгляд товарища, выпалил:- А ну, прекратите немедленно!…

– Что?!

– Ничего! Опять ведь на окно уставились!…- барон со вздохом подпер прозрачной рукой бледную щёку.- Горе мне с вами… Надо было в Эндлессе остаться!…

Мрачные серые зубцы Диких гор навевали тоску. Не спасало даже ярко-голубое небо над головой. Дженг пнул носком сапога неровный выступ в скалистой стене и прошипел сквозь зубы:

– Осточертело!…

И это была правда. Причём достаточно горькая… В Диких горах опальный капитан скрывался вот уже почти третью неделю, и местные унылые пейзажи у него уже в печёнках сидели. Но деваться ему было больше некуда.

После того, как королеву Гатту уличили в измене - причём не только в государственной, и с позором выставили из дворца, вольготной жизни бравого капитана пришёл закономерный конец. Наорд сразу припомнил Дженгу всё - и интриги, и придворное крючкотворство, и соблазнение собственной супруги (хотя по совести - кто кого соблазнил, надо было ещё разобраться), и так далее, и так далее…

От тюрьмы генеральского сына спасло только своевременное бегство из столицы. Судьба бывшей королевы капитана совершенно не заботила, в отличие от своей собственной. Ей-то что?… Ну, вернётся в родительское поместье, переждёт, пока шум утихнет, и снова замуж выскочит - она баба красивая, а слепых мужчин гораздо меньше, чем глупых… А он?! В Тайгете его блюстители порядка ждут не дождутся, всех дружков прижали так, что только сунься к кому - тут же диктатору донесут. На всех приграничных заставах плакаты в два локтя развешены, под заголовком: "Разыскивается!", а снизу - сумма вознаграждения за поимку государственного преступника, да такая, что Дженг сам бы на себя поохотился за такие деньги… Но не это самое паршивое!… Хуже всего то, что Наорд после своего возвращения из Зияющего Разлома (капитан отдал бы полжизни, чтобы он оттуда не вернулся, но увы!…) проникся дружескими чувствами к небезызвестному барону Эйгону! А если вспомнить, КАК этот самый барон люто ненавидел Дженга…

И было, за что.

Вряд ли кому-нибудь из тех, кто был знаком с заносчивым сыном генерала Зафира, могло прийти в голову, что красавец-капитан, известный ловелас и разбиватель сердец, который женщин ни в грош не ставил, знал не понаслышке о том, что такое муки неразделённой любви. А Дженг знал. И знание это ему дорогого стоило… Возможно, выбери он другой объект для своих чувств, всё повернулось бы совсем не так, но… Случайная встреча на одной из просёлочных дорог Эндлесса с увязшим по самые рессоры в грязи богатым экипажем стала для Дженга фатальной.

Капитан, уставший, голодный и поэтому злой как собака, возвращался в Тайгет окольными путями - назревала очередная война между двумя пограничными государствами, поэтому светиться в Эндлессе генеральскому сыну было не с руки… Мельком глянув на намертво застрявший в глубокой канаве экипаж сэра Робера Эрмунда, Дженг без интереса скользнул взглядом по лакированным бокам повозки и замучанным лошадям и отвернулся. Его ждали в диктаторском дворце с донесением, кроме того - он не спал двое суток. Что ему было за дело до каких-то там эндлессцев? Однако проехать мимо, как и намеревался, капитан не сумел - бархатная шторка за окном экипажа колыхнулась, и наружу выглянула молодая девушка. Золотистые волосы, белая кожа, большие синие глаза… Девушка на секунду остановила взгляд на проезжающем мимо капитане, потом со вздохом посмотрела на мучения пыхтящего кучера, пытающегося совместно с сэром Робером выволочь тонущую в грязи карету, и снова исчезла за шторкой.

"Хорошенькая, но я видал и получше."- отметил про себя Дженг, почему-то придерживая своего жеребца. Оглянулся - впряжённые в экипаж лошади, тяжело дыша, из последних сил тянули повозку с обочины на дорогу, но та не поддавалась.

"Оно мне надо? Меня во дворце ждут… И так на сутки задержался, диктатор с меня голову снимет!"- подумал он, и зачем-то спрыгнул с коня. Шторка внутри экипажа снова колыхнулась, правда на этот раз никто не выглянул.

"Кто увидит - засмеют…- мелькнуло в голове у Дженга.- я, офицер… на задании… Вот влезли-то, олухи эндлесские, в самую грязь! Форму потом только выбросить…". С такими вот мыслями капитан бросил поводья на ближайшую ветку, закатал рукава куртки и полез помогать… К плохим дорогам Дженг, как всякий уроженец Тайгета, привык с малолетства, лошади всегда его слушались - чувствовали твёрдую руку, поэтому объединёнными усилиями где-то через час карета уверенно встала всеми четырьмя колёсами на ровный наезженный участок дороги.