Рыцарь для Аси
Шрифт:
— Она не занимается этим вообще. Ей некогда, она — хирург. Все время проводит в больнице. Когда с нами жил папа, он сам всегда варил супы, все равно у него было больше времени, а сейчас к нам из деревни дважды в неделю приезжает бабушка и готовит блюда сразу на несколько дней или делает полуфабрикаты, а Владка их просто разогревает. Вообще, мы привыкли питаться в столовых, а в выходные, праздники — в кафе, — ответил Влад. — Я не понял, Ася — это вариант имени Настя?
— Ну, да. Меня так мама называет, подруга тоже.
— Я что-то не слышал, чтобы Наташка звала тебя Асей.
— Она зовет по-разному, чаще Ася.
— Тогда я тоже буду к тебе так же обращаться.
Настя улыбнулась, кивнув в знак согласия, и спросила:
— А ты не
— Маловероятно. Она, по-моему, вообще никого, кроме себя, любить не может. Такой типаж.
Влада устала обсуждать школьные проблемы и перешла к более, с ее точки зрения, значимой теме:
— Вчера вечером у нас закончился кофе, и я пошла в ближайший супермаркет. Стою в очереди в кассу, а кто-то хлоп меня по спине, поворачиваюсь, а это девушка-администратор, так вот, она говорит: «Не вы, случайно, украли у нас три бутылки водки на прошлой неделе? У нас есть ваше фото с камер», — и показывает мне снимок какой-то женщины сзади. А я отвечаю: «Оставьте ваши подозрения. Не все девушки с розовыми волосами — я». Тут подходит ко мне какой-то парень на полголовы ниже меня и спрашивает: «Влада? Ну, ты быстро меняешься. Смотрю, цвет волос другой. А в лагере была такая скромная, даже не красилась. И на встречу почему-то не пришла, а я так ждал, звонил тебе несколько раз, правда, безрезультатно. Никого из наших не видела?» Я сказала, что прийти не смогла, ни с кем не встречалась, номер телефона поменяла. Так он попросил новый, пришлось дать. Кто это был?
Настя и Влад, посмотрев друг на друга, расхохотались:
— Ты же хотела, чтобы я вместо тебя поехал в лагерь? Вот съездил, пожинай теперь плоды популярности.
— Нашел-таки Курченко. Смотри, Влада, как бы он не воспылал к тебе теплыми чувствами. Позвони ему, хороший парень, на самом деле, — сказала Настя.
— Поживем — увидим, — ответила Влада. — Что будем делать с Изольдой?
— Зачем нам нужны предатели? — спросила Настя.
— А я думаю, пусть входит в нашу компанию, — высказала свое мнение Наташа. — Вообще же, насколько я понимаю, основная задача — нейтрализовать Старухину, чтобы у нас появилась возможность спокойно учиться, чтобы мы не рыдали от проделок крыссовета и не думали, какую подлость они еще замышляют. Пора крыссовет развалить. Вот и начнем это делать вместе с Брахман.
На том и порешили.
Раньше Илье Николаевичу казалось, у него безобразное настроение из-за того, что он тяжело переживает разлуку с детьми. Но только недавно понял: нет, дело не только в них, а еще в бывшей жене, по которой тоже очень скучает, без которой не ощущает, как раньше спокойствия и умиротворенности. Когда сказал ей о разводе, на удивление обошлось без истерик, она ни слова не говоря, начала собирать его вещи, будто только и ждала этих слов, ему даже стало обидно — неужели этот брак для нее ничего не значил? Через две недели она, освободив квартиру, вместе с детьми уехала к себе на родину в Энск.
Кто же мог предположить полгода назад, что это произойдет? И все, создававшееся почти семнадцать лет кровью и потом, падет за каких-то пятнадцать минут. В это трудно поверить, но так случилось. Виной всему была его новая возлюбленная, которая в отличие от прошлых увлечений, оказалась наглой, настойчивой и целеустремленной.
— Не бросишь свою жену, сообщу начальству о твоем низком моральном облике, о том, что ведешь распутный образ жизни, пьешь. Скажу еще для остроты момента, пытался меня изнасиловать. Доказать это невозможно, опровергнуть тоже. Начнутся проверки, как следствие — огласка, это тебе надо? Как думаешь, будет ли начальство после такого двигать тебя и дальше по карьерной лестнице? Всем хочется спокойно, без волнений сидеть на своем месте. Но, может, ты альтруист и не стремишься сделать карьеру, тогда я пойду еще дальше и иным путем. К примеру, обращусь к твоей жене, покажу наши совместные фотографии, видео, она сама от тебя откажется, — поставила условие Алиса — девушка двадцати двух лет,
«Из молодых да ранняя», — подумал тогда Илья и спросил:
— Зачем я тебе нужен со своей небольшой зарплатой? Мне ведь придется платить алименты в случае развода. К тому же я значительно тебя старше, в курсе, что мне сорок три в этом году?
— Мне нужен статус жены, а статус жены следователя следственного комитета — самое то. Я об этом мечтала с детства, с самого ужасного, нищего, незавидного детства. И не прибедняйся, я в курсе, сколько ты будешь иметь после развода. В общем, если не хочешь погубить карьеру, а тебя же, кажется, должны поставить на должность руководитель отдела, и, если мечтаешь отделаться сравнительно малой кровью: всего лишь изменением семейного положения, соглашайся. Дети у тебя взрослые, жену уже давно не любишь — сам говорил. Что теряешь, не пойму? Кроме своих оков — ничего. К тому же, в это сложно поверить, но я тебя люблю. Верь мне, ты не пожалеешь о своем выборе, если будешь со мной, клянусь.
Как же мог он так попасться — следователь СКР, у которого широчайшие полномочия, он расследует тяжкие преступления, преступления совершенные так называемыми «спецсубъектами» (депутатами, полицейскими, прокурорами, судьями), а тут какая-то девчонка так ловко обвела его вокруг пальцев, так крепко взяла в оборот. Потерял бдительность, поверил в свою неуязвимость. Ведь столько лет все шло гладко и тихо: встречался тихо, расставался легко и спокойно, жил без всяких обременений. Все было сбалансировано: семья, работа, пикантные развлечения с любовницами.
Увидев однажды в отделе молоденькую, красивую, фигуристую студенточку-блондинку, пришедшую к ним на практику, такую милую, беззащитную, поплыл. Влюбился по-настоящему, сильнее, чем тогда, в молодости, дня не мог прожить, чтобы не увидеть ее, не услышать красивого, мелодичного голоса, не прикоснуться к любимым пухлым, так и зовущим губам, мягкому податливому телу. А она вон какой хваткой оказалась, акула, шантажистка. «Что же делать? — думал тогда он. — Всё бы ничего, но детей оставлять не хочется». Конечно, к жене у него давно нет никаких чувств, только привычка. Что-то ушло, ушло какое-то звено, сцепляющее некогда крепкую семью. Не спасали уже ни любимые ими семейные походы, романтические ночи у костра, ни соревнования по ловле рыбы, ни песни под гитару. Недавно ему вдруг вспомнились прошлые поездки на природу.
Как-то они спешно собирались и забыли ложки. Вечером сварили простой, но очень вкусный супец, хватились, а ложек нет. Ели тогда половником по очереди… А однажды уже поздно вечером, почти ночью, приехали и поставили палатку, утром же, проснувшись, пришли в ужас — в трех метрах от входа в нее был обрывистый, метра на два спуск к реке. Хорошо, что никто не пострадал.
И так тоскливо ему стало на душе, что пришлось оставить свою семью, в которую он очень много вложил, очень многим пожертвовал ради нее.
С каждым днем Илья Николаевич все чаще задумывался о той роковой ошибке, которую совершил. Ну, ушел бы с работы, может, удалось бы перевестись следователем в МВД, конечно, статус ниже и зарплата тоже, зато бы не зависел от этой ненавистной Альки. Жена бы со временем простила, и все бы встало на свои места.
Последней каплей стало новое требование молодой жены съездить в отпуске в Европу. Илья отказал, поскольку до этого пообещал отцу починить крышу. Последовала истерика, снова шантаж, на этот раз она припомнила его высказывание о непосредственном начальнике Салтыкове, который, по словам мужа, «корыстный тип и тупой руководитель. Когда только успела записать на диктофон его речь? «Вот уж действительно, кого бог хочет наказать, того лишает разума», — думал Илья Николаевич про самого себя. — Итак, спасение утопающих — дел рук и мозгов самих утопающих». На следующий день, согласовав вопрос с Энским УВД, он подал начальству рапорт о переводе в Энск, и, как положено, через две недели отбыл на родину своей бывшей жены и на новое место службы.