Рыцарь для дамы с ребенком
Шрифт:
Теперь по щекам Ланы катились слезы, а губы дрожали. Марк снял перчатки и, взяв за плечи, потянул ее к себе. Она уткнулась носом ему в грудь и несколько секунд жалобно сопела и всхлипывала. Потом резко отстранилась, вытерла глаза и села в машину. Доктор закончил с колесом, и они поехали дальше. Вот и дом, наконец. Машины бросили у гаражей напротив подъезда, понадеявшись, что в такое время никому не нужно будет выезжать срочно. Они вошли в квартиру. Закрывая дверь, женщина приложила палец к губам:
— Тихо, Настя спит уже. Сейчас я соберу вещи и разбужу ее.
— Что, прямо сейчас? Может, я утром заеду?
Она развернулась и подошла к Марку почти вплотную. Духи у нее такие сладкие и свежие одновременно. Пахнут летним вечером. Лана смотрела снизу вверх, личико ее в полумраке прихожей стало похоже на иконописный лик — правильный овал, большие глаза, скорбно сжатые губы. Мышцы мужчины напряглись — обнять эту хрупкую женщину, прижать к себе, защитить от всего…
— Ты что, правда идиот или прикидываешься? Я же ясно сказала, что боюсь за ребенка. Ее нужно увезти сейчас. Я и сама тут не останусь. И так все было достаточно паршиво в последнее время, да еще ты добавил — только что имени моего не назвал этой суке. Или назвал?
Марк попятился и отрицательно помотал головой. Она молча развернулась и вышла. А он так и стоял столбом, прислушиваясь к звукам в соседней комнате: скрипнули дверцы шкафа, что-то забубнил сонный детский голосок. Лана отвечала. Слов он разобрать не мог, но тон был спокойный. Марк вновь погрузился в хаос мыслей: «Постельное белье я вчера забрал из прачечной, это хорошо. А вдруг она упадет?» От кого-то он слышал, что дети падают с кровати. И чем все-таки ее кормить? Почему не спросил об этом по дороге? Духи у нее замечательные. Он огляделся. Комната понравилась — просто, но уютно.
Тут в дверях возникла Лана и, протянув доктору сумку, твердо сказала:
— Уходи.
— А ты куда денешься?
Как-то они незаметно перешли на «ты», но близости это, честно говоря, не прибавило. Прибавило беспокойства.
— Найду куда.
Может, Марку просто показалось, но сказано было без особого убеждения. А правда, куда она посреди ночи поедет? Мужик, которому она звонила, похоже, не играет. К подруге? Повинуясь неизвестно какому импульсу, он достал ключи, снял запасной и протянул ей:
— Это от моей квартиры. Адрес…
Несколько секунд она колебалась, потом взяла ключ и сказала:
— Спасибо. — Привстала на цыпочки и поцеловала его. Быстро, едва коснувшись края губ.
Марк даже дернуться не успел, а она уже была в прихожей.
Настя стояла наготове — ветровка застегнута, из-под капюшона выбиваются светлые локоны, к груди она крепко прижимала потрепанного жизнью плюшевого кота. Увидев доктора, девочка явно не обрадовалась:
— Мама, я не хочу с ним. А где дядя Сережа?
— Дядя Сережа занят. Не капризничай и слушайся Марка. Я заберу тебя, как только вернусь из командировки. Привезу тебе что-нибудь.
— Не хочу-у. — Дите явно настраивалось реветь.
Решительно выпихивая дочку и доктора на лестничную площадку, Лана сказала:
— Она девочка самостоятельная, и с ней всегда можно договориться.
Марк хотел спросить что-то нужное по поводу ухода за ребенком, но тут Настя вдруг распахнула серые глаза и спросила:
— Мама, а как же Пал Палыч?
— Черт! — Лана закусила губу. — Я про него забыла. Стойте и ждите, сейчас соберу.
И она метнулась в квартиру.
Доктору стало нехорошо. Кого она еще собралась повесить на его шею? Дедушку?
Но он и рта не успел раскрыть, как девица уже стояла на пороге. В одной руке она держала клетку, а в другой — объемистый целлофановый пакет. Из клетки на мужчину подозрительно уставился толстый рыжий морской свин. В том, что он свин, Марк не усомнился ни на минуту: во-первых, имя говорило само за себя, а во-вторых, он был размером почти с кошку.
— В пакете еда и опилки, — выпалила Лана и ткнула пальцем в кнопку вызова.
В спящем подъезде лифт гремел как набат. Свин шуршал. Настя шмыгала носом. Лана, правда, не шмыгала, но дышала ртом, и губы у нее дрожали. Она торопливо чмокнула Настю. Дверцы лифта с лязгом захлопнулись. Настя уткнулась носом в своего кота. Марк сознавал, что нужно что-то сказать, желательно спокойно и ободряюще. Но слова не шли. А потом ему вдруг стало страшно. За стеклом подъезда он видел темный двор. А вдруг там… ну не знаю. Засада? Люди Филина или отморозки, которые охотятся за ним по приказанию жаждущей крови Вики. Бред, конечно. Мало ли просто хулиганов? А он с ребенком. Пока доктор пытался что-то разглядеть через дверное стекло, Настя решительно толкнула дверь, Марк рванулся за ней. Свежий ночной воздух отрезвил. И двор вовсе не такой уж темный.
— Но гулять мы не будем, — твердо сказал он и потащил Настю к машине.
Через несколько минут, прилипнув носом к стеклу, Настя вполне жизнерадостно верещала:
— Ой, как красиво. Я так люблю ездить в темноте! Сколько огоньков — как на Новый год!
Потом она как-то сникла и полезла в карман за жвачкой. Выяснилось, что ее укачивает в машине.
— Мы однажды ехали с дядей Сережей, и он не успел остановиться. Хотя я говорила. А он: потерпи, потерпи… Я ему так заднее сиденье уделала! Ой, он ругался! А мама меня не ругала. Она говорит, ее тоже в детстве укачивало. Так что это наследственное. А я не виновата… А нам долго еще?
Перспектива чистить машину Марка не вдохновила (хотя по поводу дяди Сережи он позлорадствовал — так ему и надо), и он торопливо свернул к тротуару, где зазывно переливалась светом вывеска ночного магазина.
— Пойдем подышим воздухом. Заодно зайдем в супермаркет, купим тебе что-нибудь на завтрак.
В магазине доктор старался держаться естественно, словно каждый день ходит за покупками с маленькими девочками. Настя, счастливо щебеча, наполняла тележку шоколадными пудингами, фруктовыми творожками и печеньем. Усомнившись в полезности этих продуктов, Марк добавил упаковку каш быстрого приготовления и молоко. У кассы девчонка начала канючить: