Рыцарь-Дракон

Диксон Гордон Руперт

Каролинус не ответил. Он был столь же неподвижен, сколь и принц, однако почему-то само собой разумелось, что если он пожелает, то никто не помешает ему пошевелиться. Он просто не желал этого делать. Он стоял и наблюдал за происходящим так, будто Мальвина просто не существовало.

– Как бы там ни было, – Джим подошел к лошади и отстегнул от седла флягу, – давайте разберемся, кто есть кто.

– Остановите его! – закричал Мальвин. – В его фляге волшебная жидкость! Не пускайте его к принцу.

– Вода как вода, – заметил Джим.

Он подошел к королю Иоанну, откупорил флягу и плеснул из нее себе на ладонь. Он поднял руку, чтобы король понюхал жидкость.

– Чувствуете какой-нибудь запах, ваше величество? – спросил он. – Я же говорю: вода как вода.

– Он заколдовал воду! – выпалил Мальвин.

Джим даже бровью не повел, беря пример с Каролинуса. Он направился к настоящему принцу.

– Прошу прощения, ваше высочество, – сказал он, – но это совершенно необходимо.

С этими словами он выплеснул пригоршню воды в лицо Эдварда.

Эдвард не мог вытереться, ни один его мускул не дрогнул. Но зато глаза полыхнули яростью, а у англичан из груди вырвался не то стон, не то рычание. Кто на лошади, кто на ногах – все рванулись было к Джиму, но затем остановились.

– Еще раз прошу прощения, ваше высочество, – поклонился Джим. – Будь у меня другой выход, я бы воспользовался им.

Он развернулся и двинулся к другому принцу, стоявшему между королем и Мальвином. Последний встал было у него на пути, но Брайен быстро шагнул вперед и отшвырнул чародея прочь. Прежде чем Мальвин обернулся к Брайену и обездвижил его, прежде чем король успел встать между Джимом и принцем и оттолкнуть его, Джим выплеснул вторую пригоршню воды в лицо принца Мальвина.

На сей раз заголосили все, даже король Иоанн, который в ужасе отшатнулся и разразился бранью.

Как только вода попала на физиономию принца, она изменилась. Послышалось шипение, свист, и черты лица не то чтобы исказились, но как-то съежились. Рот сжался, нос укоротился, а глаза плотно съехались друг с другом.

При этом принц вроде бы даже и не почувствовал, что по его лицу стекает вода. Он по-прежнему, как человек, который не понимает, что происходит, с удивлением взирал на Джима.

Джим взял открытую флягу и щедро выплеснул в лицо принца столько воды, сколько уместилось в его сложенных наподобие чаши ладонях.

Шипение и свист усилились. Лицо стремительно съеживалось. Тело теряло в росте и тонуло в складках одежды, сама же одежда тряпкой повисла на двойнике Эдварда. С головой уйдя в свое платье, принц все уменьшался и уменьшался, даже когда вся вода стекла на землю.

Джим отступил назад. На глазах у всех присутствующих принц, стоявший между Мальвином и королем, становился все меньше и меньше, пока вовсе не исчез; на земле осталась лишь груда тряпья.

Каролинус стремительно развернулся на каблуках.

– Департамент Аудиторства! – рявкнул он.

– Я здесь, – раздался поразительно глубокий бас в четырех футах от земли.

– Отметь получше вопросы и ответы,

которые ты сейчас услышишь, – сказал Каролинус. – Джеймс?

Джим оторвал глаза от кучи одежды, лежавшей на земле, и взглянул на Каролинуса, Хотя он и знал, что произойдет, если он плеснет в лицо принцу водой, случившееся все равно потрясло его. Он чувствовал себя едва ли не убийцей.

Глаза Джима встретились с глазами Каролинуса.

– Джеймс, – начал волшебник, – была ли та вода, которую ты использовал, действительно водой, и ничем, кроме воды?

– Обычная вода, – отвечал Джим. – Я взял ее несколько часов назад из ручья. Сэр Брайен видел, как я вылил из фляги вино и наполнил ее водой.

– Клянусь волей Всевышнего, я видел это, – дрожащим голосом подтвердил Брайен.

– Зачем ты облил водой поддельного принца? – спросил Каролинус.

– Зачем… – Джим сглотнул слюну. – Я ведь знал, что от воды он растает. Я знал, что эти подобия всегда делаются с помощью волшебства из свежего снега с горных вершин.

– А кто тебе сказал, что подобия делаются из снега? – вопрошал Каролинус. – Кто сказал тебе, что предмет, изготовленный таким образом, растает, если ты плеснешь на него водой, как тает мокрый снег?

– Об этом, – ответил Джим, – не раз говорилось в волшебных сказках в… словом, там, откуда я прибыл.

– Ты все слышал. Департамент Аудиторства? – спросил Каролинус.

– Я слышал, – отозвался бас.

Голос волшебника стал поспокойнее. Он был почти вежлив.

– Ну вот, пока все, – сообщил он. – Джим, отойдем немного: мне надо поговорить с тобой.

Он развернулся, даже не взглянув на Мальвина, да и у Джима не было никакого желания рассматривать этого мастера магии. Он уже двинулся за Каролинусом, да тут среди людей, стоявших перед ним, началась суматоха. Семеро латников несли кого-то на изрубленном щите, словно на носилках. Один воин поддерживал голову раненого – шлем уже сняли, – и двое держали ноги, не уместившиеся на щите. Они вынесли раненого на открытое пространство и осторожно опустили его рядом с флагштоком.

– Жиль! – воскликнул Джим. И тут разом случилось два события.

– Вы свободны, – раздался незримый бас, и в тот же миг мимо Джима промелькнула худощавая фигурка в голубом камзоле и упала на колени перед телом, лежащим на щите.

– Мой храбрый сэр Жиль! – зарыдал настоящий принц. – Как мне отблагодарить тебя за это и за все, что ты сделал ради спасения меня – моей жизни и моей чести?

В лице Жиля, покоившегося на импровизированных носилках, не было ни кровинки. Его губы зашевелились, но Джим не смог расслышать ни единого звука. Принц схватил обмякшую руку Жиля и прижал ее к своим губам. Доспехи на теле рыцаря были изрублены на куски, причем казалось, каждый из них был густо залит кровью. Теолаф опустился на колени по другую сторону от Жиля и принялся мокрыми тряпками стирать кровь с ран, надеясь остановить кровотечение.