Рыцарь двух миров
Шрифт:
– О да Зигер! Так что ты хочешь мне предложить, парень?
– Понимаете, если принц прикажет вас завтра выпустить, то Зигер послушает, но сразу после отъезда принца он пойдет на открытое столкновение, поскольку почувствует опасность. А у него сотня солдат гарнизона. Не все, конечно, негодяи, но я не хочу доверяться тому, что они откажутся выполнять его приказ. Второй же вариант: вы пока остаетесь в темнице, а в нужный момент появитесь со своими солдатами. Ваш отряд может стать той соломинкой, которая сломает слону спину.
– Все это хорошо, однако годовое заключение на тюремных харчах не способствует
– Это ерунда. Думаю, что смогу обеспечить ваше питание и даже вооружу вас. Вы говорите, что сидите здесь год? Значит, знаете всех заключенных. Вы скажете тому, кто придет от моего имени, кому здесь можно доверять. А сейчас извините. Я не могу больше здесь сидеть. Итак, ваш ответ?
Хоггард задумался.
– Ты прав, парень. Если принц отпустит нас сейчас, то Зигер пойдет в открытую и у него все шансы победить. Наверное, я схожу с ума, но я готов тебе довериться. В конце концов, судя по твоему рассказу, тебе доверял и Буефар.
– Хорошо. Тогда до свидания. Наверное, больше я сюда не смогу прийти, но это не важно.
Я быстро поднялся, отряхнулся и вышел из подвала. Аккуратно запер дверь. К себе в комнату мне удалось добраться ни кем незамеченным.
Поскольку ложиться спать уже не имело смысла, так как начинало светать, я не стал раздеваться, а плюхнулся в кресло и постарался спокойно, как меня учил Мастер, разобраться в обстановке. Это заняло все оставшееся время, до рассвета. Утром же я разбудил Ролона и Далилу и рассказал им все о своих ночных похождениях.
Ролон недоверчиво покачал головой.
– Ну ты даешь! Наш пострел везде поспел. Значит, ты предлагаешь, чтобы мы с Далилой занялись снабжением едой заключенных?
Я кивнул.
– Если уж я справился с тем замком, то не думаю, что у тебя возникнут какие-нибудь проблемы. Деньги я вам дам, так что можете закупать все, что нужно. Кстати, не мешало бы сразу и вооружить их. Я не знаю когда понадобиться их помощь, но лучше, чтобы они были готовы.
– Если надзиратели обыскивают клетки, то они обнаружат оружие, – вмешалась Далила. – Тогда весь наш план провалится.
– Так спрячьте оружие не в клетках, а в подземелье.
– Это действительно мысль, – согласился Ролон. – Ладно, это все мы обсудим с твоим новым знакомым. А вот чем ты сегодня собираешься заниматься?
– Сегодня? Продолжу осмотр замка, а так же полюбуюсь на физиономию Зигера, когда он узнает о моем приказе.
– Каком приказе? – насторожился Ролон. – Ни о каких приказах ты не рассказывал!
Поняв, что проговорился и скрывать правду глупо, я все рассказал.
– Ты что, совсем рехнулся? – высказался Ролон. – Ты не понимаешь, что играешь с огнем?
– Ролон, только не смей сейчас со мной спорить! – прошипел я. – Если я начну сомневаться в своих действиях, то это будет гораздо хуже любых моих ошибок!
Ролон несколько мгновений смотрел на меня.
– Что ж, это справедливо, только постарайся в следующий раз хотя бы советоваться со своими друзьями.
Я коротко кивнул, а потом направился во двор замка, где стал наблюдать за мельтешением слуг. Здесь же я застал и тот момент, когда управляющий объявил мой приказ. Догадываясь, что Зигер захочет обязательно со мной поговорить, а разговор этот может закончиться чем угодно, я не стал уходить со двора, чтобы
– Милорд, рад приветствовать вас.
– Я тоже рад, капитан.
– Чудесное утро, милорд. И хочу поздравить вас за это великодушный жест. Это было действительно очень похвальный поступок.
Раз уж дошло до лицемерия…
– О-о, ничего особенного капитан. Кстати, хочу извиниться за то, что накричал на вас вчера днем. Сами понимаете, трудное путешествие, а тут этот солдат. Я понимаю, что вы не можете проследить за всеми.
– С тем болваном я еще поговорю. Кстати, он пришел вчера под вечер. Должен признать, что ваше довольно оригинальное наказание произвело сильное впечатление на солдат. Однако, милорд, я хотел бы заметить, что в вашей благородной попытке облагодетельствовать крестьян не все продумано.
Наконец-то! Я уж думал, что он никогда не доберется до сути.
– Что именно капитан?
– Понимаете, милорд, может эта мера и великодушная, но в данный момент вы не учли того, что благосостояние замка держится на торговле зерном, которое мы получаем с этого поля. Ваш приказ снизил доходы почти на половину. Сами понимаете…
– Да нет, капитан, – вежливо перебил я. – Это вы не все учли. Впрочем, понятно почему. Вы ведь военный, а не финансист. Я же вчера до половины третьего утра сидел за отчетами. Так вот, я заметил, что по документам около восьмидесяти процентов средств, которые мы получаем с этого поля, идут на закупку продовольствия для тех крестьян, у которых выдался неурожайный год. Так что на самом деле мы выиграли. Во-первых, теперь крестьяне получат всего половину урожая, а во-вторых, они будут прославлять меня как милостивого барона.
Я с откровенной насмешкой посмотрел на капитана: попробуй, опровергни! Ясно как день, что те восемьдесят процентов было только на бумаге. Надо быть полным идиотом, чтобы три дня в неделю заставлять крестьян трудиться на барщине, не давая им тем самым собрать урожай на собственном поле, а потом на вырученные с продажи средства закупать зерно, чтобы отдать его тем самым крестьянам, которые не успели собрать свой собственный урожай. Тут даже двойной идиотизм. Зачем продавать зерно, чтобы снова его покупать? Почему бы сразу не отдать урожаем? Впрочем, ответ на этот вопрос был очевиден, но не мог же капитан сообщить мне эту причину. Было видно, что такой поворот разговора для него неожидан и готов он к нему не был.
– Я не совсем уверен, что в реальности дело обстоит именно так, – неуклюже попытался оправдаться он.
– Что?! Вы хотите сказать, что управляющий пудрит мне мозги отчетами? В таком случае надо немедленно организовать независимую проверку всей документации. Капитан…
– Нет-нет, милорд, в этом нет необходимости, – поспешно заговорил Зигер. – Терегий честный человек. Вы не так меня поняли. Понимаете, на самом деле восемьдесят процентов идет с чистой прибыли. А ведь мы тратим на посредников, на перевозку. Это существенно уменьшает наши активы. Таким образом, ваши пятьдесят процентов оказываются гораздо меньше тех двадцати, что мы имели раньше.