Рыцарь Хаген

Хольбайн Вольфганг

Гернот тоже хотел было выйти, но Хаген задержал его:

— Секунду, Гернот. Может получиться, что потом у нас не будет возможности поговорить.

На лице Гернота отразилось нетерпение. Вокруг них лагерь был охвачен суетой. Сумерки спускались на землю, и здесь, в палатке, уже почти наступила ночь.

— Речь идет о Гизелере, — начал Хаген. — Я все время наблюдаю за ним. И я недоволен. Недоволен тем, что он постоянно крутится возле Зигфрида.

Лицо Гернота помрачнело:

— Мне тоже это не нравится. Что до меня — я вообще оставил бы его в Вормсе. Он слишком молод и горяч.

Нужно не упускать его из виду, чтобы он ничего не натворил.

— О чем я и хотел тебя попросить, — подхватил Хаген. — Знаю: он не хуже остальных может обращаться с мечом и копьем. Но беспокоюсь я не только за его жизнь.

Гернот удивленно вскинул брови.

— Удали его от Ксантенца, Гернот. Дай ему какое-нибудь задание, чтобы он находился подальше от Зигфрида и его нибелунгов.

Гернот пристально взглянул на Тронье:

— Опять за старое, Хаген?

— Нет. Просто я видел Зигфрида в бою. Его и его воинов-нибелунгов.

— Все мы это видели. И не один раз.

— Это не совсем то, Гернот, — перебил Хаген, — Мы отправляемся не на прогулку и не на рыцарский поединок, как в Вормсе, а на смертельную битву. Спроси Данкварта, если не веришь мне, Гернот. До сегодняшнего дня никто из нас не видел этого человека в настоящем бою.

Гернот не ответил. Лицо его не выражало никаких эмоций, но Хаген знал, что Гернот — именно он, а не кто-нибудь другой — понял, что он хотел сказать. Слова его не имели никакого отношения к личной неприязни.

— Я попытаюсь, — наконец промолвил Гернот. — Но ничего не могу обещать тебе, Хаген. Ты ведь знаешь Гизелера.

— К сожалению, очень хорошо знаю. Но если нам повезет, битва не будет долгой…

Гернот это тоже прекрасно понимал. План Зигфрида был их единственным шансом, но предстоящая бойня не имела ничего общего с честным поединком, поскольку позволить они себе этого не могли. Противник превосходил их числом втрое или вчетверо, но то, что они собирались предпринять, мало чем отличалось от преднамеренного убийства — нападение из-за спины на спящих людей. Но выбора у них не оставалось.

Гернот молча вышел. Говорить больше было не о чем. Хаген направился к лошадям. На улице стемнело и похолодало. В лагере царила суета, отовсюду раздавались громкие окрики, но Хаген чувствовал себя среди всеобщего возбуждения безмерно одиноким. Возможно, потому, что все эти люди были ему чужими. Правда, среди них был Гримвард, молчаливый лангобард, с которым Хаген съел не один пуд соли. Быть может, как раз сейчас он тайком наблюдал за ним из темноты — но заговорить он с ним теперь, когда их было не двенадцать человек, а двенадцать сотен, наверняка не решится. Верный Гримвард опять стал лишь частицей огромного послушного существа, состоящего из мечей, копий, щитов и человеческих тел, — существа, которым ему, Хагену, предстояло управлять.

Данкварт уже ожидал его возле лошадей. Новые попоны покрывали спины отдохнувших животных, Данкварт тоже сменил темную накидку на кроваво-красный плащ бургундского рыцаря. Становилось все холоднее: Зигфрид первым делом отдал приказ потушить все костры. Хотя это было не вполне разумно: могло получиться и так, что иные воины не смогли бы подняться утром на ноги, переночевав

на снегу.

— Копье или пику? — осведомился Данкварт.

Только сейчас Хаген заметил, что брат не только переседлал лошадей, но и приготовил оружие — огромный изогнутый щит треугольной формы, шестопер на случай, если его меч сломается в бою, и длинную пику.

Хаген задумался. Разумеется, помимо меча, с которым он никогда не расставался, неплохо было бы иметь еще какое-нибудь оружие. Но пика никак не подходила для предстоявшего им боя. Конечно, против ее сокрушительного удара не мог устоять ни конный, ни пеший, но она могла очень легко сломаться, и ее непомерная длина и вес могли стать препятствием в ближнем бою. А если маленькое метательное копье? Невольно Хаген вспомнил пригвожденного таким копьем к стене хижины дана. Нет, этим оружием он вряд ли когда-либо сможет воспользоваться.

— Ни то и ни другое, — молвил он. — Лук. Или, пожалуй, сразу двадцать.

Данкварт удивленно взглянул на него:

— Ты считаешь…

— Окажи мне любезность, Данкварт, — перебил его Хаген, — Среди наших ратников есть один лангобард. Зовут его Гримвард — ты его знаешь, я не раз бывал с ним в походах, — Данкварт кивнул, и Хаген продолжал: — Отыщи его и скажи, что мне нужен он и еще двадцать лучших лучников.

Данкварт вновь кивнул, но лицо его выражало крайнее недоумение.

— Сделай это, прошу тебя. И сам приведи его ко мне. И… проследи, чтобы никто ничего не заметил. Прежде всего — Зигфрид.

— Зигфрид?

Тронье усмехнулся:

— Не беспокойся, Данкварт. Стрелы Гримварда не станут целиться в спину Ксантенцу. Иди же. Я все объясню, когда вернешься.

Пожав плечами, Данкварт удалился. Хаген смотрел ему вслед, пока тот не исчез в толпе.

— Браво, Тронье, — раздался тоненький писк за спиной Хагена. Повернувшись, он увидел гнома, кутавшегося в ободранный плащ. — Браво, — ехидно повторил Альберих. Выпростав ручонки, гном захлопал в ладоши, — Как вижу, ты держишь свое слово. Ты действительно человек чести.

Хаген окинул его мрачным взором.

— «Не беспокойся, Данкварт, — передразнил Альберих. — Стрелы Гримварда не станут целиться в спину Ксантенцу», — Он опять захихикал, — Конечно. Теперь ты решил разыграть из себя ангела-хранителя! Смотри только, чтобы Зигфрид действительно ничего не заметил. А то он может неправильно понять!

— О чем ты вообще болтаешь? — разозлился Хаген.

— Не притворяйся. Думаешь, я ничего не знаю о твоем глупейшем обещании Кримхилд? Как же тебе должно быть тоскливо защищать Зигфрида. Бедняга Хаген!

Хаген стиснул зубы.

— Так ты нас подслушал! — прошипел он.

— Ну разумеется. Для этого я здесь и нахожусь, — хихикнул Альберих, — Ты что, забыл, как сам два дня назад заставлял меня шпионить? Но можешь не волноваться, я оставлю эту маленькую тайну при себе.

— Когда-нибудь я сверну тебе шею, — пообещал Хаген.

Гном лишь гнусно ухмыльнулся:

— Зачем ты так злишься? Каждый занимается тем, чем умеет. Один убивает людей направо и налево, другой вынюхивает секреты.

— Интересно, на кого же ты все-таки работаешь? — пробормотал Хаген, — Может, на меня?