Рыцарь и ведьма
Шрифт:
Воспоминания нахлынули незваными, без спроса:
Маленькая Кира с восторгом рассказывала своим друзьям - деревенским девчонкам и мальчишкам, что умеет рисовать чудные картинки на воде, и показывала, как научилась взглядом подымать опавшие на землю лепестки полевых цветов, и кружить их в танце! Смотрите, смотрите! Красиво же получилось! А ещё она теперь гусей не боится! Вот! Потому что насмелилась намедни, и оказалось, что гусей она может заговорить! Смотрите: вот вам гусь из лепестков ромашек!
– Ведьма!
– буркнул кто-то из детей.
– Фу, уходи отсюда! Чур
– заголосили дети наперебой.
А кто-то кинул в неё камень.
Дети бывают злы и жестоки.
Ведьма закусила губу, прогоняя непрошенное воспоминание, но цепочка ассоциаций в памяти дёрнулась, и вытащила ещё одну сцену:
Несколько задиристых мальчишек набросились на маленькую Киру, словно стая злобных дворняжек на чужого кота: прыгали вокруг, лаялись, брызгая слюной, но опасливо держали дистанцию. Будто эти несколько шагов могли бы им помочь, реши она сделать им больно!
Они требовали, что бы ведьма не ходила по их улице! Будто это и не её улица тоже. Будто в их деревеньке есть ещё одна улица. Она молчала, терпела, а они, видя её нерешительность, наглели, распалялись, всё больше зверея. Они требовали, что бы она убиралась из их деревни прочь! В лес! В болота!
А когда появился он - "хозяйский" - мальчик из замка на холме, сын рыцаря, владеющего и этой деревней и окрестными землями, эти задиристые мальчишки - её недавние товарищи по детским играм - в конец озверели: стали кидаться в девочку комьями грязи. Может, они хотели перед ним покрасоваться: вот, мол, какие они - молодые да дерзкие - верные растут псы для хозяйской псарни. Но он не оценил.
Хозяйский мальчишка за неё заступился. Обозвал тех мальчишек обидно, велел убираться прочь, и кинулся в драку. Один против четверых, на пару лет его старших. В детстве два года разницы означают разные весовые категории. Они стали его избивать. А он дрался так отчаянно, будто разом защищал всё, что ему дорого и свято. Только крикнул ей: - Уходи, дура!
– когда она, закусив палец, решала, что делать: звать ли на помощь, кинуться ли в драку самой?
Ну, раз сказал - уходи - она и убежала.
А потом плакала тихонечко в углу - от страха за него.
Они встретились после лишь один раз: он - со свежими синяками на лице - куда-то уезжал из отцовских владений. Сидел в высоком для мелкого мальчишки седле на спине страшного чёрного боевого коня, который храпел на деревенских и зло косил чёрным глазом.
Он заметил её - стоявшую отдельно от деревенских, за околицей, в кустах. Заметил и кивнул, проезжая мимо.
Больше они не встречались. Его звали Фаррел. Кажется, юный Фаррел уехал куда-то далеко на учение. А маленькая Кира сама нашла, как себе помочь. Теперь помощь нужна уже не ей, а её обидчикам. Впрочем, если спасение утопающих - дело рук самих утопающих, то спасение дураков - вообще не дело!
Ведьма прогнала воспоминания, и пошла себе, обдумывая, не устроить ли ей на завтра какую-нибудь демонстрацию? Можно будет ворон позвать, например. Всё равно она собирается тут свой круг ставить, вот и совместит с приятным. Пусть вороньё затмит чёрными крыльями небо над этим городком. Эдак на пару
А пожалуй что, пусть на весь день! Уж после такого точно вечером никто в корчму пьянствовать не пойдёт - поостерегутся в тёмное-то время суток вне стен дома, вне защиты родовых оберегов оказаться.
Прошлый раз в аналогичных обстоятельствах в родной деревне ей кто-то бочонок доброй медовухи прикатил - утром обнаружила аккурат у своей калиточки. Вот правильный подход! Ведьму задобрить полезно! Ничего, она и до местных эту мысль доведёт!
...
Рыцарь.
Он ехал по родным землям со смешанными чувствами. Здесь прошло его детство. В этом лесу он осваивал искусство охоты. В этой речке учился плавать. В эти овраги он падал, царапаясь в кровь о колючки. А вон в том околке он впервые увидел ту девочку.
Как то она теперь живёт? Обижают ли? Помнит ли его? Подумалось, что помнит - это очень вряд ли, и почему-то вдруг стало обидно.
Врочем, от лишних досужих мыслей пришлось вскоре отмахнуться. Сперва показалась огромная чёрная туча, застилавшая небо, а затем уже - городок, накрытый той тучей. Ветер донёс крики воронья. Плохие предчувствия тронули его сердце.
– Тёмная ворожба!
– сообщил отец Вильям, экзорцист ордена Псов Божьих, глава этой миссии Святой Инквизиции.
– Чую, ведьма вошла в силу. Как бы нам не опоздать, братья! Укрепим же сей час сердца наши святой молитвою, воины Света! И не медля - за дело!
Он молился со всеми, и за себя - и за неё. Жаль будет не успеть!
Слова святой молитвы цепляли в душе сокровенное. Он вдруг отчётливо вспомнил свою четвёртую ступень посвящения.
Давно то дело было. Он был совсем юн, и росточком мал, и в кости ещё узок. Четверо здоровых, крепких крестьянских мальчишек, на пару лет его старше - противник достойный. Ему не было нужды их задирать - они уже вошли в раж, третируя маленькую девочку. Он сперва даже не рассмотрел, что там за девочка. Просто обрадовался удачному стечению обстоятельств: защита девицы от своры обидчиков - отличная причина! Великолепно подходит для четвёртой ступени рыцарского посвящения! Сложно даже придумать что-то лучше, чем защита юной сударыни в неравном бою! И противник - как на заказ - превосходящий!
Слово Силы - и кровь в жилах закипела. Жажда боя налила мускулы тяжестью. Кровь ударила в лицо. Его захватило предчувствие жестокого боя - на грани, за гранью - плевать! Ярость - родовое клеймо - охватило его целиком, грозя погасить разум.
Слово Доблести - и ярость схлынула, оставив рассудок прозрачным, как стекло, чистым, как отточенная сталь, острым, как наконечник стрелы. Ровно так, как учил отец.
Дело едва не погубил брошенный бегло взгляд на ту, что стала ему поводом. Это оказалась она! Та самая девочка! Сердце ухнуло, и боевая концентрация вдруг разом истончилась. Он почувствовал, что теряет контроль.