Рыцарь из ниоткуда. Сборник
Шрифт:
И замолчал – дальше он не помнил. Это была песня не его поколения, а предыдущего. Совсем пацаном ее слышал от старших во дворе, а когда и их компания заняла место старших, появились другие песни. Впрочем, продолжать и ни к чему – сразу видно, испытанное средство не помогло, Яна по-прежнему сидела мрачная, напряженная, глядя так тоскливо, что у Сварога защемило сердце. Он осторожно сказал:
– Вита, в чем дело?
– Сам прекрасно знаешь, – сказала она тусклым, безжизненным голосом. – Опять ждать… Я и не знала, что это так мучительно – ждать…
Перед глазами у него встало прошлое: каменистые отроги, сухие как мумия, заполошный треск бивших
– Яночка, – сказал он негромко. – Иногда это просто замечательно – когда есть кого ждать. А вот когда ждать некого… – И он вспомнил классиков. – Ты знаешь, не было случая, чтобы я не вернулся. В конце концов, работы там на пару дней, а то и поменьше. День, чтобы осмотреться, ночь, чтобы пустить шмелей. Если им все удастся, завтра утром будут работать уже без нас. А если у шмелей провалится, мы тут же, ночью, улетим с планеты, и все опять-таки будет без нас. Два дня…
– Ты уже не так давно уходил на два дня. Вы уходили всемером. А вернулся ты один… какое там «вернулся», Акбар тебя принес. И жить тебе оставалось всего ничего – пока опухоль не дойдет до сердца. Будь Заводь побольше…
– Помнишь «Трактат о случайностях» Жембло?
Под этим наименованием здесь знали то, что на Земле именовалось теорией относительности.
– Смутно, – сказала Яна. – Это Кани в точных науках, как рыба в воде, а у меня с ними вечно не ладилось…
Ну хоть в более-менее нормальный разговор втянул, подумал Сварог. И сказал:
– Я тоже смутно, но кое-какие основы помню. Очень уж ничтожный шанс на то, что событие повторится в точности, два раза подряд. Наука на нашей стороне. И везение тоже.
– И все равно…
– Ну, что же делать… – сказал Сварог.
Вновь прошелся по струнам – мелодию он давно подобрал.
– Алео траманте, беле аграманте, чедо каладанте, э виле…Сложные у него были отношения с этой песней, в которой он не понимал ни словечка. Он ее ненавидел: когда она звучала, погиб Леверлин. И в то же время она чем-то притягивала, едва ли не завораживала. Сварог пел ее снова и снова, словно надеялся однажды понять, о чем она все-таки. Благо Яна, и Грельфи, и боевые монахи были едины во мнении: заклинаний в ней нет, не то что злых, враждебных, вообще никаких. Просто песня на незнакомом языке, и все тут…
Конченто ланте, мале нефоренте теле наджаленте, тале… Таре аталанте, белео даранте череОтставив виолон и вновь наполнив свой бокал, он сообразил, что с Яной уже обстоит чуть получше: лицо не такое горестное, глаза сухие, даже бледная улыбка появилась на губах. Может, песня тому причиной – кто скажет, как с ней обстоит? Или она взяла себя в руки?
– Вита, ты же у меня умная и сильная, – сказал он как мог убедительнее. – Мне не придется бегать по буеракам с топором, я буду сидеть в здании и нажимать кнопки. Будет крупная военная операция, весь упор на боевую флотилию, а я – так, шпионю в безопасном отдалении. Первый раз со мной такое. Мне и не придется ничего делать, не та операция…
В глубине души он плохо верил, что все обернется для него так благостно, но делиться с ней этими мыслями безусловно не следовало. Нет, он, конечно, будет без Доран-ан-Тега, и тем не менее…
– Когда вы улетаете? – спросила Яна почти спокойным голосом.
– Через два часа, – сказал Сварог. – У меня еще будет время заглянуть к Грельфи. Понимаешь, она мне когда-то дала хорошее заклинание. Мелкий пустячок, можно сказать, бытовой, но в Токеранге это мне чертовски помогло. Авось и на Нериаде поможет, я надеюсь…
Яна вскинула на него сухие глаза:
– Раз тебе понадобилось заклинание, значит, ты собираешься во что-то ввязаться?
– Оно мне понадобится для употребления исключительно внутри резиденции, – сказал Сварог, на сей раз надеясь, что так и случится. – Вита, ты же у меня умная и сильная. К чему перед отлетом напрягать мои нервы, как струны на виолоне?
– Ну вот ничего не могу с собой поделать, – она улыбнулась чуть виновато.
– Превозмоги, – сказал Сварог серьезно. И встал. – Ну, пора ехать. Давай без долгих прочувствованных прощаний, ладно? Мы же с тобой не герои старинного рыцарского романа… Я тебя уверяю: не могу себе позволить такой роскоши – погибать…
Яна подошла, прижалась на миг, тут же отстранилась, поцеловала в щеку и глянула в лицо огромными сухими глазами.
– Я тебя очень прошу, не геройствуй понапрасну…
– Я и не собираюсь, – сказал Сварог. – Пройденный этап. Говорю тебе, не та обстановка будет, чтобы геройствовать на старый лад. Одни жмут кнопки, другие висят на орбите в боевых кораблях…
Улыбнулся ей, как он надеялся, открыто и весело, вышел, не оглядываясь.
Совсем повзрослела, подумал он удовлетворенно, размашисто шагая по коридору. Заикнулась было, что хочет отправиться на Нериаду с нами, но, получив от нас с Канцлером слаженный и решительный отпор, замолчала… Вообще-то, будь там совершенно безопасно, все равно надежды на Древний Ветер мало – он не раз ничем не мог помочь, когда речь шла о чем-то современном…
Он вышел на крыльцо, сбежал по низким ступенькам, вскочил в седло, вокруг слаженно и проворно сомкнулись ратагайцы, и Сварог послал Рыжика рысью в распахнутые ворота; оказавшись на широкой улице, он не сменил аллюра – времени хватало, пусть даже сейчас не мчались впереди ликторы с буцинами.
Проехав чинную купеческую Жемчужную, он сделал круг примерно в несколько кварталов длиной – считайте это суеверием, но не хотелось проезжать неширокой Гончарной, хотя было бы ближе – но именно на Гончарной в одном из вариантов покушения его должен был скосить лучемет. Все равно никому ничего не придется объяснять, а береженого Бог бережет…