Рыцарь из рода драконов
Шрифт:
Артур едва сдержался, чтоб не фыркнуть. В его представлении, неравными людей делало множество вещей и помимо магии. Люди рождались дворянами или простолюдинами, будучи от природы слабыми или сильными, храбрыми или трусливыми, глупыми или умными - и уже все это делало их совершенно разными по своей сути. Если магия и существовала в самом деле где-либо, помимо преданий, то она была бы просто еще одним свойством, различающим людей меж собою. Да и вряд ли волшебный дар доставался совсем уж случайно - ведь если Господь создал такую мощную силу, как сила магии, едва ли бы он стал доверять ее в неподходящие руки. Этот мэтр Гренхерн и в глаза не видел ни одного заклятия, а уже рассуждает об их вреде. Мало ли что рассказывают про то, какими ужасными были древние волшебники - король
Артуру никогда не нравились люди, предпочитающие рассуждения делу. Вот этот мэтр Гренхерн, к примеру - что он видел на свете, помимо своих книг? Мало только говорить и думать, нужно еще делать что-то своими руками. По тем же самым причинам Артур не питал особенного почтения к царствующему государю. Как сын маршала, он был неоднократно вхож к королю и успел достаточно насмотреться на нынешнего монарха. Прежние Ретвальды, и сам Бердарет, и его сын Артебальд, и внук Торвальд - все они были сильными людьми, державшими страну в железной узде. И если первый из них делал это, имея за спиной колдовскую силу, то двое последующих - одним лишь своим непреклонным словом. Может быть именно поэтому уже сын Торвальда, ныне здравствующий Брайан, с малых лет росший в тени властного отца, оказался ни на что не годен. Сколько Артур себя помнил, теперешний король был занят исключительно тем, что с малахольным видом произносил какие-нибудь напыщенные речи. Правил он исключительно по указке своих советников. Таким же, как гласила молва, был и его сын, наследный принц Гайвен Ретвальд. С ним Артур, впрочем, знаком почти не был - принц Гайвен почти все время пребывал в тиши своих покоев, проводя дни за чтением философских и научных трактатов. Уже это не внушало к нему доверия. Артур мечтал отправиться на войну, когда та начнется, и снискать там мечом себе славу - но любого рыцаря в бой должен вести настоящий король. Артур не верил, что этот бледный принц, немощной тенью сидевший на званых приемах по правую руку от трона, способен когда-нибудь стать таким королем.
Тем временем разговор продолжался.
– Магия делает людей неравными?
– будто во сне повторила дочь герцога Раймонда Айтверна, отвечая на слова своего наставника.
– А разве среди людей вообще есть равенство? Ну вот... Давайте, скажем... Давайте рассмотрим простейший пример, - наконец решилась она.
– Наше королевство. Ну... Или вообще любое королевство. Им правят знатные вельможи, а слово простого народа не значит ничего. Но кто дал право нам, лордам, решать за всех остальных? Какой-нибудь герцог... Или граф... Или тан... Откуда взялась их власть? Лишь оттого, что они рождаются сыновьями другого герцога или графа, или служивших им танов... Но разве это не случайность? Разве одно неравенство отличается от другого?
Артур многое мог бы сказать на этот счет, но предпочел послушать, что скажет Гренхерн.
– Вы ошибаетесь, моя госпожа, - в голосе лектора меж тем послышалась улыбка.
– Книга Книг учит, что Господь сотворил всех людей равными промеж собой, из крови своей, но полученным равноправием они распоряжались уже сами. Кто-то пахал, кто-то сеял, кто-то впустую прожигал свои дни - а кто-то взял в руки оружие и стал защищать других от диких зверей, чудовищ и прочих отвратительных тварей. Неудивительно, что именно последние и приняли ответственность за род человеческий, положив начало дворянскому сословию. И нынешнее положение - естественное следствие того, давнего разделения. Мы, живущие сейчас, неотделимы от выбора, сделанного нашими далекими предками. Ибо они живут и в нас, и каждое принятое ими решение есть также и наше решение. О нет, родиться наследником графа ли, кровельщика ли - вовсе не случайность. Ибо каждый из нас в известном смысле и есть тот граф или тот кровельщик, что положил начало нашему роду. Это очевидно. Взгляните, к примеру, на своего отца, лорда Раймонда, и сравните его... скажем
– Эрдеры ненавидят нас, - задумчиво сказала Айна.
– Так говорят все. Ненавидят, всегда в спину, и никогда - в лицо. Они так и не простили нам смерти лорда Камбера... На Зимнем Балу я встретила герцога Эрдера... он раскланялся со мной и немного поговорил, очень учтиво. Даже потанцевал... Но я видела его глаза. Такие холодные... Господин наставник, они наши враги и всегда ими останутся.
Артур спрыгнул на пол и подошел к двери:
– Пустое, сестренка. Ты наслушалась сплетен.
Айна Айтверн, сидевшая на скамье перед столом наставника, спиной к коридору, резко развернулась и вскочила на ноги. Ее волосы цвета свежего меда разлетелись по плечам.
– Артур! Вот так сюрприз! Рада тебя видеть. Но ты пришел сюда незваным, - добавила она немного строго.
– Я всегда прихожу незваным, - признался молодой человек, крепко обнимая сестру и проводя губами по ее щеке.
– В уплату за то, что не появляюсь вовсе, если позвать.
– Честности у тебя не отнимешь, - засмеялась Айна, ускользая из его рук и делая шаг назад.
– Отец очень беспокоился, - сказала она тихо.
– Совершенно зря, - Артур беспечно махнул рукой.
– Чего со мной может случиться, если я лишний раз не переночую дома? Бессонница? Так это даже к добру. Излишний сон расслабляет, отупляет и лишает сил.
– Отцу это рассказывай, не мне, - отрезала девушка, бросив быстрый взгляд в сторону мэтра Гренхерна. Мэтр Гренхерн, седобородый старец в черном камзоле и с тремя серебряными цепями на груди, символом магистерского достоинства, как раз поднялся из позолоченного кресла и попытался исполнить придворный поклон:
– Милорд, для меня большая честь видеть вас.
– Кажется, вы единственный человек в этом городе, который считает мое общество честью. Я вижу, вы вплотную занялись обучением моей любезной сестры. Предаетесь воспоминаниями о днях давно минувших и обсуждаете ныне здравствующие благородные фамилии. Когда я вас прервал, речь шла о владыках Севера, не так ли?
Между бровями Айны пролегла тонкая морщина:
– Я даже рада, что тебе хватило наглости подслушивать наш разговор. Если кто и умеет развеивать мои страхи, так это ты. Я в самом деле боюсь Мартина Эрдера. Если б ты тогда смотрел ему в глаза, ты бы меня понял.
– Дорогая сестра, - сказал Артур серьезно, - прости меня за такую откровенность, но сейчас ты боишься совершенно попусту. Я тоже несколько раз смотрел Мартину Эрдеру в глаза... не на танцах, правда. Он, конечно, держится с добродушием кладбищенского сторожа, завидевшего осквернителей могил, но я не думаю, что он кому-то из нас может быть опасен. Отец ему верит. Ну, может и не верит. Но не боится, это уж точно.
– Зато я боюсь. Мы только на этом занятии проходили с мэтром, - еще один взгляд в сторону терпеливо слушающего их разговор Гренхерна, - про то, как марледайцы вторглись в нашу страну. Тогдашний герцог Эрдер, лорд Камбер, не хотел пускать Бердарета Ретвальда на трон. Они с лордом Радлером сошлись в поединке, и лорд Радлер убил лорда Камбера. Эрдеры не простили нам этого. Они не объявляли нам кровную месть, но никогда больше не были нам друзьями.
– Это было сотню лет назад, Айна, - терпеливо сказал Артур.
– Понимаешь? Сотню лет назад. Все люди, что тогда жили, давно мертвы. Никому... ни одному человеку... нет дела до того, что тогда произошло. Ни один человек не станет плести козни сейчас только потому, что сто лет назад кто-то кого-то убил. Будь это не так - Эрдеры раньше бы о себе заявили. Подослали к нам убийц, или подняли мятеж, или что-то еще в таком роде. Но они молчат, и знаешь почему? Потому что это уже никого не волнует, и их самих в первую очередь.