Рыцарь надежды

Додд Кристина

Ему показалось, что голос Эдлин снова шепнул ему на ухо: насилие — не лучший выход…

— Я принес вам эля, — объявил Хью, высоко поднимая над головой бочонок. — Интересно, можете ли вы кое-что предложить мне взамен?

Все смолкли.

— Ну и наглец! Другие гости и не заикаются об ответных подношениях! — проворчал Хэмиш, не сводя жадных глаз с бочонка.

— Но им, в отличие от меня, не пришлось на двенадцать лет позабыть чудесный вкус хаггиса!

Шатер содрогнулся от громового хохота, и через мгновение освобожденный от своей ноши Хью уже сидел на

табурете с овсяной лепешкой в руке, а перед ним на деревянном блюде аппетитно дымился хаггис. Как заверил шотландцев Хью, один вид хаггиса способен вышибить слезу у каждого, кто считает себя их названым братом.

У них нашелся даже кран, чтобы вставить в бочонок: «Захватили с собой на всякий случай, дружище». Но перед тем как выпить хоть каплю, хозяева провозгласили много здравиц в честь своего ночного гостя. Поев, он произнес ответную за здоровье хозяев и выпил, после чего все пошло по новому кругу. Наконец Хью отер губы и сказал:

— Споем-ка песню, по которой я давно стосковался.

И своим звучным рокочущим голосом затянул песню, которую часто певал в гостях у Максвеллов. Она славила смелость, силу и острые длинные мечи их клана.

После короткого замешательства к нему громогласно присоединились сами герои песни. Одна песня следовала за другой, к хору присоединялись все новые и новые участники, уже из других кланов. Потом они пели свои песни и пили эль. Скоро бочонок Хью опустел, но ему на смену из потайных местечек извлекались и распечатывались новые, по большей части с загадочными надписями на английском языке.

За двенадцать лет Хью успел отвыкнуть от дружеских шотландских вечеринок, которые начинались возлияниями, а заканчивались чередой борцовских поединков. В конце концов, прижатый к земле грудой потных шотландцев, Хью еще раз доказал правоту старинной поговорки, что дикая кошка, оказавшаяся снизу, всегда выходит победительницей.

Поздно ночью загулявшая компания начала расходиться, оглашая воздух смехом и одобрительными возгласами. Сам Хэмиш Максвелл, похлопав Хью по плечу, отправился провожать его в обратный путь. По другую сторону шел Малькольм. Хочет убедиться, что я покину их с миром, решил Хью.

Применение силы вовсе не входило в его планы, и Хэмиш Максвелл это отлично понимал.

— Итак, с чего вдруг тебя принесло к нам сегодня ночью? — посерьезнев, спросил он.

— Да ночь-то уже прошла, — уклончиво ответил Хью. — Видишь, как низко висит над горизонтом утренняя звезда? Значит, скоро взойдет солнце.

— Ты прав, — согласился Хэмиш. — Наступит новый день, и я сниму тебе голову с плеч.

— Ты только попытаешься это сделать, — поправил его Хью. Он потянулся всем своим могучим телом, расправляя затекшие за время затянувшейся вечеринки мышцы. — Думаю, вы, шотландцы, с радостью присоединились к Симону де Монфору с сыном и к мятежным баронам, потому что это дало вам прекрасную возможность пограбить английские города и фермы. Представляю, как вы набили свои сундуки золотом и другим добром.

— А если и так? — подал голос Малькольм, недоумевая, куда клонит Хью.

— Это всего лишь предположения

англичанина, — ответил Хью. — Всем известно, что шотландцы любят воевать, особенно с выгодой для себя и на чужой земле. Вопрос в том, — Хью хрустнул пальцами, и этот звук в предрассветной тишине показался особенно неприятным, — достаточно ли у шотландцев смекалки, чтобы и на этот раз благополучно уйти с добычей.

— Шотландцы всегда уходят с добычей, — неуверенно произнес Малькольм, чуя неопределенное беспокойство.

— С чего бы нам ее вдруг потерять? — все еще благодушно полюбопытствовал Хэмиш.

— Восстание скоро будет подавлено. Это неминуемо. Симон де Монфор отступает, а до шотландской границы отсюда путь неблизкий.

— Но мы поклялись его защищать, — напомнил Малькольм.

— Кого, де Монфора? Англичанина? — рассмеялся Хью. — С каких это пор шотландец держит клятву, данную англичанину?

— Шотландцы всегда славились верностью слову, — теперь уже с явной враждебностью возразил Малькольм.

— Конечно, но слову, данному другим шотландцам или названым братьям, в чем я сам убедился сегодня ночью, — Хью похлопал Малькольма по плечу, — но выполнять обещание, данное англичанам, которые едва ли не каждый день клянутся шотландцам в братской любви, а потом перерезают им глотки?..

— Думаешь, с нами поступят так же? — помолчав, серьезно спросил Хэмиш.

— Ты знаешь, проигравшим всегда перерезают глотки, особенно чужакам из дальних краев. Таков закон войны.

Оба шотландца замолчали, сосредоточенно обдумывая его слова. Хью даже показалось, что они мысленно переговариваются между собой, поэтому он не удивился, когда Малькольм произнес:

— Ты прав, отсюда до границы путь неблизкий.

— Да, и до твоего лагеря тоже, — добавил Хэмиш, подтолкнув Хью вперед. — Отправляйся-ка спать, иначе выйдешь на битву совсем квелый.

— Уже иду, — сказал Хью и во внезапном порыве обнял Максвеллов. — Мы еще встретимся! Но не здесь…

Сбежав по склону холма, он пересек луг. На подступах к лагерю его окликнул часовой, он ответил, и к нему сразу кинулся Уортон.

— Где вы пропадали всю ночь? — начал он ворчливым голосом. — Мы тут с ног сбились, искавши!

— О, я готовился к предстоящей битве, — сказал Хью, пошатнувшись от внезапно навалившейся усталости, которую усугубило немереное количество выпитого эля. — Мне надо срочно прилечь.

Когда через несколько часов он встал, к нему поспешил Уортон и радостно сообщил, что шотландские наемники де Монфора сложили свои пожитки и исчезли. Это была личная победа Хью… и Эдлин!

Теперь разбить мятежников не составит труда.

Стоя на опушке Роксфордского леса, Элмунд с ужасом смотрел на замок. Постройка нового парома из украденных в королевском лесу бревен как раз подошла к концу, когда разнесся слух об осаде Роксфорда, и старик решил на всякий случай наведаться в поместье, сочтя достойным внимания любой слух, касавшийся доброй леди Эдлин. Разглядывая замок, Элмунд похвалил себя за предусмотрительность, потому что там действительно происходило что-то страшное.