Рыцарь ночного образа

Уильямс Теннесси

— Что за черт? — снова подумала мамаша Пирс, чуть ли не вслух, но они быстро ушли через открытые двери в сад и через гараж — на улицу.

— Клянусь, они удирают вместе, об этом можно было бы только мечтать!

— Ваш бренди, мадам.

— Спасибо, Джозеф, — ответила она дворецкому и добавила: — Закрой двери в сад. Попугаи простудятся и за ночь передохнут. Спокойной ночи, мои птички, спите спокойно, — промурлыкала она вольеру, когда шла к своему бренди — провидением посланному ей в этот вечер, начинавший, казалось, сладкую зрелую осень ее существования.

Примерно в тоже время, когда Вайолет и Гевиннер

покинули дом Пирсов, автокафе «Смеющийся Парень» получило из Проекта заказ на литр с четвертью кофе и дюжину сэндвичей с копченым мясом, причем заказ должен быть доставлен лично самим Билли, и не через охрану у ворот, а лично самим Билли принесен в Золотой Зал административного здания — заказ настолько экстраординарный, что Билли задрожал от возбуждения — объяснить его можно было только прорывом, сделанным Проектом на пути к своему предназначению.

Хотя была и проблема. Он в этот вечер отослал домой всех, кроме новой девушки, Глэдис; они были вдвоем.

— Сколько времени тебе потребуется на дюжину сэндвичей с мясом? — спросил он ее.

К его удивлению, она ответила, что они уже готовы.

Еще одна проблема: нет колес, не на чем ехать. Его машина встала сегодня утром по дороге в автокафе и все еще была в ремонте в гараже под названием «Вечно веселый».

Он глазом не успел моргнуть, как Глэдис поставила перед ним термос со сказочно пахнувшим кофе и завернутые в пергаментную бумагу сэндвичи с жареным на вертеле мясом, от которых исходил пар.

— Глэдис, ты чудо, — сказал Билли. — Вызови мне такси.

— В этом нет необходимости. К нам как раз подъехала миссис Брейден Пирс.

Да, это была именно она. А Билли был настолько взволнован и возбужден, что едва заметил, что Гевиннер тоже был в машине, на водительском месте.

— Давай, Билли, поехали, и не обижайся, — сказал ему Гевиннер.

Это было проявлением добрых дружеских отношений между мужчинами, перед ними Билли никогда не мог устоять.

— Прекрасно! Поехали! — воскликнул он. Он вскочил в машину и едва заметил, что и Глэдис села в нее вместе с ним. Что за разносчица! Она положила свою руку ему на колено и ее пальцы медленно стали подниматься выше по бедру. Гевиннер рванул машину по направлению к Проекту.

Перед самым Проектом Билли спросил Глэдис:

— Ты слышишь тиканье?

Глэдис переспросила:

— Тиканье?

Гевиннер сказал:

— Нужно проверить двигатель.

Вайолет отреагировала:

— Завтра.

А рука Глэдис достигла уже таких интимных мест, что Билли с большой неохотой слегка отодвинул ее, сказав:

— Подожди, пока —…

— Вот мы и приехали, — объявил Гевиннер. Они стояли у главных ворот Проекта, и их приветствовали караульные и лающие собаки.

Вайолет наклонилась через Гевиннера и закричала:

— Я — миссис Брейден Пирс, мой муж ждет нас, пропустите!

Караульные казались сбитыми с толку какими-то электрическими сигналами — «бип-бип», все более и более настойчивыми, идущими с разных концов территории. Один из караульных махнул рукой, разрешая проехать, но Билли вышел из машины с сэндвичами и термосом с кофе в руках, и ему разрешили выполнить его невинную миссию, в то время как машина с Гевиннером, Вайолет и Глэдис резко тронулась назад.

До Билли дошло, что на территории Проекта происходит что-то

в высшей степени ненормальное. Электронные сигналы слились в непрерывный вой, свет начал мигать, меняться в цвете, пока Билли шел вперед к своей цели. Свет мигал сначала желтым, потом красным, потом зловеще-багровым, проникая, казалось, во все свободные участки неба и земли между бетонными зданиями и укреплениями. Всюду бегали люди и кричали друг другу так истерически, что до Билли никак не доходило, что именно они кричали. Но у Билли была выдержка настоящего солдата, и он знал, что все, что ему надо делать — это следовать своим инструкциям, то есть двигаться в направлении административного здания Проекта с термосом кофе и сэндвичами. Он исполнял это и будет исполнять, что бы ни происходило. Ничто не остановит его, даже если разверзнется сам ад… но похоже было, что в Проекте действительно происходило что-то совершенно ненормальное. Он подумал, не спросить ли кого-нибудь, но не было никого, кто бы спокойно шел или стоял, поэтому Билли продолжал выполнять свое задание. Внезапно наступила тишина… и тут же была нарушена громким голосом, похожим на запись. Голос объявил: «Наша система засекла приближение —…»

Это все, что Билли услышал из объявления, потому что его внимание снова отвлек звук тиканья, и так как теперь он был один, в радиусе нескольких метров — никого, он услышал его яснее… и — Господи! — он исходил из —…

Он открыл крышку термоса, опустил свою руку в невыносимо горячую коричневую жидкость и извлек оттуда металлический кубик, бывший, теперь это было ясно, источником тикающего звука, и держал этот кубик перед своими удивленными по-детски голубыми глазами, секунду или две, пока он не —…

Пока он не взорвался, и все взорвалось вместе с ним… Да, все взорвалось, за исключением удаляющегося космического корабля, который, к счастью, поднялся со своей стартовой площадки до начала большого шума на Проекте и был уже в безвоздушном пространстве. Корабль, уносивший Гевиннера, Глэдис и Вайолет, назывался «Космическая радуга» — явное проявление романтизма — а пункт его назначения еще долго останется для них тайной.

Не важно. Они уже так далеко сейчас, что их время исчисляется световыми годами. В безвоздушном пространстве само понятие времени осталось далеко позади. Иногда Гевиннер из своей каюты забредает в отсек к пилотам, который занимают три молодых и прекрасных астронавта. Визиты Гевиннера развлекают их. Истории так и сыплются из Гевиннера и молодого блестящего штурмана, истории, которые они узнали на своих столь разных путях. Иногда стайки звезд проносятся мимо, как светлячки, «Космическую Радугу» на какое-то время заливает светом, от которого Гевиннер улыбается и говорит:

— Время ложиться, — что означает наступление утра.

А однажды, только однажды, система связи уловила величественную музыку, вроде той, которую имел в виду Великий Седой Поэт, когда воскликнул: «Вы, безграничные сферы Пространства». Эту музыку прервал голос столь могучий, что он заставил задрожать корабль. Гевиннер в этот момент находился в отсеке пилотов и, не владея их языком в совершенстве, не понял и не мог догадаться, что сказал этот могучий голос, и поэтому спросил своего ближайшего друга, блестящего молодого штурмана, о чем было это сообщение, о чем был весь этот крик?