Рыцарь Резервации. Том III
Шрифт:
— Вылетят отсюда как пробки! — кивнула Мио. — Не волнуйтесь, босс, езжайте в эту свою Амерзознию, а мы позаботимся об усадьбе. Как заботились и до вашего приезда!
Она скрылась за дверью, и я вздохнул. Вот это меня и волновало. Того и гляди, вернувшись из Амерзонии, найду поместье разнесенным в хлам. Или того хуже…
— На дне морском! — хмыкнула Метта.
Вот-вот, и посему уезжать совсем не хотелось. К тому же за прошедшие недели я как-то попривык к этим мрачноватым стенам, а автоматессы стали почти родными.
Как будто в ответ на мои мысли скрипнула дверь. На пороге стояла Тома. Кобуры на бедрах пустовали.
— Вызывали?..
— Ага, вот и ты, — улыбнулся я и, немного потеснив Лизу, сел за рабочий стол. — Ну присаживайся… моя милая.
Последняя фраза полностью выбила у Томы почву из-под ног — поджав искусанные губки, она плюхнулась в кресло напротив и положила свой пушистый хвост на дрожащие колени.
Вид у нее был словно у маленькой девочки, застуканной в саду за воровством яблок.
Ну и за ураганной стрельбой в помещении.
— А теперь рассказывай.
Она вздохнула:
— Мы с Сен трениро…
— Я в курсе. И тем не менее, не каждый раз тренировка перерастает в боевые действия, и при этом настолько ожесточенные…
— Мы просто… увлеклись.
— С боевым оружием и патронами?
Тома заерзала на стуле.
— Ну, Сен сказала, что лучшая тренировка всегда приближена к боевым условиям, и я подумала…
Я закатил глаза. Все же часть вины лежит и на мне — сам отдал ее под начало моих блестящих подружек, а у тех крыша как дуршлаг… Есть, конечно, более-менее здравомыслящие хранительницы, как Мио, например, однако и те с «секретиками». По словам автомат-дворецкой, подобное времяпрепровождение было нормой и при Онегине. Он любил устраивать зарубы между автоматами.
К сожалению, рассказали мне об этом довольно поздно.
— Так, Илья, — сказала Метта, пока Тома продолжала оправдываться. — Либо Тома полная дура, либо нагло врет. Впрочем, одно не исключает другое.
— Помнишь, Вен упоминала про сестру?..
Задумавшись, я автоматически потянулся к коробке с салфетками — Тома уже начинала хлюпать носом. Увы, салфетки закончились еще на Сен, а та оказалась главной ревой. Выложила даже то, что она временами подкармливала каких-то сирот, временами собиравшихся на полянке в лесу.
— Нет, Тома, слезами делу не поможешь! А если бы в этот момент на нас напали охотники?
— Ай-ай-ай, Тома, как не стыдно! — покачала головой Лиза, оторвавшись от бумажек.
Слезки закапали на пол и, утерев их рукавом, Тома промямлила:
— Илья Тимофеевич… я виновата, и я понесу любое наказание! Только не выгоняйте!
Ну вот, началось!
— Мы уж все наказаны, — вздохнул я. — Я за то, что в очередной
Тома дернулась.
— О чем вы?..
— Ты думаешь, я поверю в том, что ты просто «увлеклась»?
— Давите ее, Илья! — сжала кулачки Метта.
Глядя, как на лбу у Тома проступают капельки пота, я улыбнулся и сложил пальцы вместе:
— Нет, если у тебя есть какие-то секреты — это нормально. Но в не в том случае, если из-за них ты возвращаешься, а потом вы на пару с автоматами разносите усадьбу в хлам.
— Ладно… — задрожав, она сглотнула. — Скажу, почему сорвалась… Вы только не смейтесь…
— Не буду.
— Моя сестра, Рина… она ушла в Амерзонию.
Мы застыли. И даже Метта открыла рот.
— Куда?!
Тома только еще раз сглотнула слезы, а потом заерзала в кармане. Через секунду по столу покатился смятый конверт.
— Читайте, а я… — и она совсем расплакалась.
От боевой лисички, которая еще вчера вечером скакала по поместью с револьверами и палила направо и налево, осталось одно название. Лиза тут же подошла к ней и, обняв, принялась успокаивать, а я, отчего-то чувствуя себя полным негодяем, развернул конверт.
Почерк был корявым, однако мне удалось разобрать следующее:
'Милая Томочка,
знай, что ты как была вонючим половичком, предназначенным только для того, чтобы об тебя вытирали пяточки всякие человеческие отбросы, так и осталась!
Сначала Воронцовы, потом Ленские и вот, не успело тело Филиппа Михайловича остыть, как ты выбрала себе нового покровителя!
Эх, Тома, я тоже долгие годы была дурочкой и, едва сбежав из силков Воронцовых, побежала к Ленским, но что я нашла? Все то же самое, но облеченное в красивые фразы! К счастью, я быстро сделала выводы и нашла новых друзей, а вот ты…
Дальше неразборчиво. А потом:
Оставайся, Томочка, и лижи пятки своему Марлинскому, а я ухожу!
Мы уходим. В Амерзонию!'
Я поднял глаза на Тому. Выбив нос в платок Лизы, она подняла на меня глаза:
— Их набралась целая группа. Они и в Таврино приезжали, как сказал мне Яр. Ходили по домам и уговаривали уйти вместе с ними в Резервацию…
— Много ушло?
— Из Таврино, вроде, две семьи. Из города… Не знаю, не узнавала, но, полагаю, куда больше. Многие наши знакомые побросали дома, работу и друзей.
— И что у них там в Амерзонии? Коммуна?
— Должно быть. Говорят, в очень многих Резервациях существуют коммуны нелюдей, но долго они не живут. Там слишком опасно…
Я скосил глаза на Метту. Та пожала плечами:
— Никогда о таком не слышала. Походу, это секреты нелюдей.
Аккуратно сложив письмо, я передал его обратно Томе, но вдруг заметил, что лист с задней стороны как-то странно липнет к пальцам.
— А там дальше ничего нет? — спросил я, наблюдая за ее реакцией.