Рыцарь с буйной фантазией
Шрифт:
– Честно говоря, я сначала этот материал в номер давать не собирался. Но очень уж ночь бурная выдалась. Утром прихожу, а главный статью какую-то спрашивает. Я и забыл совсем, что еще вчера ее сдать должен был. И вижу, не прокатит, если я ему чего-нибудь не влеплю. Ну и дал этот материалец. А чего? По-моему, неплохо получилось.
Мариша пожала плечами. Настроение у нее заметно улучшилось. Ревность совершенно покинула ее сердце. Только последний извращенец был способен заподозрить в давно немытом Максе объект для сексуального вожделения. Хотя, если его помыть и почистить, то, возможно, под слоем
К тому же она обратила внимание, что патлатый Макс пользуется повышенным вниманием представительниц женского пола. Кафе находилось в самой редакции, в полуподвальном помещении. И к Максу то и дело подходили какие-то девушки, явно заигрывая с ним. Маришу это изумляло.
Может быть, она просто чего-то не понимает? И Макс грязнуля не по неаккуратности, а это его стиль. Что же, Мариша должна была признаться самой себе: чем бы ни руководствовался Макс в выборе своего имиджа, на женский пол он действовал.
– Максик, зайдешь ко мне? – пропела одна из красавиц. – Вместе выберем место, куда твою статью поставить. Есть место на второй полосе, но в центре. Или на последней в самом низу. Так зайдешь?
– Обязательно, Светик. Вот пиво с девушкой допью и поднимусь.
Светик стрельнула в сторону Мариши откровенно злым взглядом. И Мариша поняла, что девушка ревнует. Она еще раз внимательно посмотрела на Макса. Да, пожалуй, если отмочить его в ванне, то… Но ее мысли прервало гудение телефона. Ей пришло сообщение от Артема – несколько цифр в строчку. Без труда догадавшись, что это ей послан номер сотового телефона Никиты, Мариша радостно набрала эти цифры.
– Никита? – произнесла она. – Здравствуйте. Нет, вы меня не знаете. Я вам звоню по поводу картины. Какой картины? Ну той, которую я у вас хотела купить. Могу я прямо сейчас за ней подъехать?
Она рассчитывала на то, что Никита не слишком знаменит. И потому охотно клюнет на эту приманку. И оказалась права. Художник охотно продиктовал ей адрес своей мастерской.
– До пяти вечера я никуда не уйду, – заверил он Маришу. – Меня собирается посетить одна моя муза. А так как я ей кое-чем обязан, то буду ее дожидаться. Ах, вот и она! Девушка, можете не очень торопиться. Приходите через часок. Никак не раньше.
Мариша не успела удивиться странным отношениям художника и одной из его муз. И как это вообще получается? У него их, этих муз, что, десяток? Тогда Никита должен быть просто гениален. Или у художников, как у тех самых семи нянек, у которых несчастное дитя без глазу?
Но все эти подробности Мариша решила выяснить уже на месте. И потому по истечении двадцати минут поднялась из-за стола, ей было уже пора. Макс начал протестовать. Ему явно понравилось общество Мариши. Да и кому бы не понравилось общество хорошенькой девушки, да еще после двух часов, проведенных в салоне красоты?! Мариша и сама себе нравилась. И вполне понимала Макса, который никак не мог решиться и отпустить ее. А между тем за его спиной кружил уже настоящий осиный рой обозленных девушек. В кафе их набилось видимо-невидимо.
– Проводи меня до выхода, –
Хотя она и не хотела признаваться, но взгляды, которые метали на нее поклонницы Макса, заставили ее занервничать. Но проводить ее Макс успел только до половины пути. Дальше его перехватил толстый авантажный дядечка в дорогом костюме и увлек за собой. Тот только и успел, что шепнуть Марише на ухо:
– Это наш главный. Я тебе позвоню!
После чего Макс исчез, а Мариша оказалась в окружении раздраженных особей женского пола. Видя, что задерживаться в редакции газеты ей не стоит, Мариша поспешила к художнику. Но, видимо, двигалась она все же недостаточно быстро. Потому что, когда она позвонила в нужную дверь, ей никто не ответил.
– Ну вот! – расстроилась Мариша. – Ушел! И что за необязательный народ эти художники!
У нее еще оставалась надежда, что ушел Потемкин недалеко. Например, мог пойти в гости к своим соседям – таким же непризнанным гениям, как и он сам. Потому что проживал Никита Потемкин в хорошо известном всему Питеру странном доме по адресу: Пушкинская, 10. В этом огромном холодном доме в центре города обитала целая коммуна питерских художников. Тут были их квартиры, их мастерские и даже выставочные залы.
Дом представлял собой целый запутанный лабиринт из длинных узких коридоров с многочисленными дверями и редкими указателями, поясняющими, куда следует идти посетителям этого жутковатого местечка, чтобы выйти в нужном направлении. Впрочем, в ясный майский денек тут было совсем неплохо. Даже отсутствие электрического света, выключенного за неуплату, переживалось как забавная шутка. Зимой, когда тут частенько выключали отопление и горячую воду, наверное, было не так весело.
Но сейчас царила теплая весна, почти заменяющая лето, и в старом запущенном доме вполне можно было скоротать время. В ожидании художника Мариша прогулялась по коридорам, прокатилась на лифте, осмотрела две или три выставки и выяснила, что Никиту Потемкина сегодня никто из встретившихся ей на пути аборигенов не видел.
Тогда Мариша принялась обстукивать двери его ближайших соседей, надеясь, что поднятый ею шум заставит непунктуального гения выглянуть. Зряшное дело! Из дверей выглядывали кто угодно, но только не Никита Потемкин. Маришу не меньше пяти раз пригласили присоединиться к застолью, которое у здешних художников, похоже, заменяло собой сам творческий процесс.
– Заходите и сами увидите, что его у нас нет! – говорили ей доброжелательные бородатые лица.
Впрочем, как бы Мариша его узнала, если бы даже и увидела? Ей только оставалось верить другим художникам на слово. А все они в один голос твердили, что Никиты среди них нет. И они его сегодня даже не видели.
– Я к нему заходил, звал к нам, – сказал один из бородачей. – У меня сегодня юбилей. Да еще выставка в следующем месяце намечается. Вот мы и хотели это отметить.
Мариша решила не высказывать свое мнение. Хотя ей казалось, что четыре часа дня – это для праздника еще рановато. Да и если выставка только в следующем месяце, то заранее ее обмывать вообще странно. Но тут царили свои порядки.
– И Никиту я звал, – продолжал рассказывать сосед Никиты. – Стучал. И в стенку стучал, и в дверь.