Рыцарь Шестопер
Шрифт:
Имеется в виду заработать честным трудом и умением все организовать. Воров и обманщиков в когорту честных предпринимателей привлекать не стоит. У них совсем иная стезя, за которую им после смерти и переноса в ад все зачтется. И они зря надеются откупиться, подавая в старости лет на церкви и сводя близкую дружбу с попами. Ничего им после смерти не поможет, ничто и никто не облегчит их участь.
Лгунов, подлецов и воров Райкалин никогда не жаловал и в новом мире, в новом теле не собирался становиться жуликом. Он дал себе слово использовать только честные способы заработка. Пусть и не им придуманные, и не им
Долго в постели не валялся. Как только почувствовал себя лучше, вскочил на ноги, первым делом накормив лягушонка-домового завтраком и набросав ему кураги. Предыдущее угощение исчезло, значит, было съедено. Но оставалось загадкой, как может живое существо есть, но при этом не производить никаких отходов?
Думая об этом, начал разминку, так и не дождавшись сигнала рожка на утреннюю побудку. Чуть позже тот прозвучал, и просыпающиеся оруженосцы вновь подивились диковинным упражнениям своего господина. Следовало срочно придумать объяснение, но с ходу получилось неуклюже:
— Раньше мне нельзя было показывать эти умения даже вам. Теперь я вам доверяю, но… больше ни о чем не спрашивайте.
Завтрак опять показался отвратительным, так что мысль снять отдельное жилье и питаться за свой счет только окрепла.
После завтрака все трое отправились в кузницу. Вчерашнего мастера на месте не застали, но обе тележки оказались готовы и даже частично окрашены неким подобием охры.
Там же в кузнице Василий провел испытание тележек и продемонстрировал их возможности, довольно легко передвинув небольшую наковальню с места на место. Оруженосцы тоже опробовали и пришли в восторг. Кто таскает все на себе, сразу сумеет оценить преимущества такого удобного устройства.
Возвращаясь в казарму, троица ненавязчиво прорекламировала окружающим новинку, а также кузницу, где та была изготовлена. Народ впечатлился.
Впрочем, Шестопер больше радовался тому, что им на пути не попался Коннеш Найт. Не хотелось портить себе с утра настроение и выкраивать время именно сегодня на какой-то нелепый поединок.
Поднявшись в свою комнату, они занялись делом. Рыцарь самостоятельно приступил к облачению в солидные одежды, в которых вчера ходил на свидания, а его помощники показали невероятную лихость в переноске доставшегося наследства в комнату, арендованную на неделю.
На этом представлении тоже оказалось достаточно зрителей, причем не только оруженосцев, но и рыцарей. И они тоже прекрасно понимали, что такое быстрые сборы для воина, уходящего по тревоге в поход или на боевую стычку.
Еще больше народу увидело троицу с их новыми приспособлениями, когда те отправились на рынок. Обе тележки были нагружены так, что не всякий битюг потянет, а вот молодые парни управлялись с ними запросто. Да и на рынке горожане, торговцы, покупатели и просто ротозеи не столько интересовались товаром и оружием, сколько рассматривали тележки и спрашивали имя мастера. Хотя благодаря особому скоплению народа товар улетал как горячие пирожки в голодный год. Причем торговлю, рекламу товара и окончательные расчеты вели шестнадцатилетние (а может, и семнадцатилетние?) оруженосцы. Рыцарь стоял в сторонке с мечом на плече и одним своим
А вот дотошность осмотра тележек мастеровыми с мозолистыми руками настолько была подозрительна, что Василий расстроился: «Труба комиссару вместо галстука! Сейчас кузнецы бросятся клепать подобное, и все мое ноу-хау пойдет насмарку, иначе говоря — станет народным. Зря я понадеялся на личную прибыль. Вот если бы что-то этакое запустить в производство, которое нельзя скопировать…»
Мыслил он слишком узко. И глобально недооценил важность в этом мире личного клейма, зарегистрированного профессионала. Хоть и выслушал лекцию о местных гильдиях, кумпанствах и товариществах. Поэтому и удивился, когда, возвращаясь с рынка, увидел мчащегося навстречу подмастерья кузнеца, который выпалил:
— Доблестный рыцарь! Мастер Павлентий просит вас зайти к нему немедленно для составления нового уговора.
Увидев перед кузницей толпу из полутора десятков горожан, нескольких рыцарей да десяток оруженосцев, Василий насторожился. Еще больше ему не понравилось то, что все они пытались протолкнуться к прилично одетому молодому мужчине, который в углу двора, под навесом, вел какие-то записи.
Встретив рыцаря, Павлентий отвел его в небольшую подсобку-склад и с ходу взял быка за рога:
— Хуже всего, что у нас не хватит железа! Поэтому все равно придется отдавать подряды и заказы другим кузнецам.
— Как отдавать? — растерялся Василий.
— Не даром, конечно! Пусть раскошеливаются! — Кузнец пустился в объяснения: — Утром я ходил к маршалу по делам нашей кузнечной гильдии и взял с собой третью тележку, сделанную для показа. Застолбил за собой право на производство, означил клеймо. Получил знаки налога и бляху первенства. Маршал заказал десять таких тележек. Он хоть и умный шибко, с ходу соображает, а все равно удивил. Я только и успел по наглости своей поднять цену до двадцати пяти серебрушек. Сошло! Маршал и не пикнул. Тем более что платить казна будет. Но теперь и всем остальным по такой же цене продаем, и очередь стоит! — радостно закончил он.
— Это, конечно, хорошо, — согласился все еще не понявший собственной выгоды Райкалин, — но вот как с расчетами?
— Как и полагается в таких случаях, — солидно заверил мастер. — Сорок процентов прибыли поверх оговоренного — тебе. Ну и одна монета серебра добавляется с тех кузнецов, которые будут делать тележки у себя. Получится у нас прибыли поровну с иных кузниц…
Считать Василий умел едва ли не лучше местных академиков. Пять монет ему, пять мастеру Павлентию, итого десять. Не много ли с проданного права на производство? Получается, что иным членам гильдии все равно выгодно производить, получая за труд и материалы всего пятнадцать серебряных монет?
Не удержался от вопроса:
— А мастера на нас не обидятся за большой откуп?
— Побойся Перуна, рыцарь! — возмутился кузнец. — Первый год обладатели бляхи первенства имеют право вообще половину забирать в свой карман.
«Да ты что?! — мысленно проорал Райкалин. — Вот это везение! Вот это система! Вот это истинная защита авторских прав! Ха! Теперь держитесь, Средние века! Я быстро тут устрою техническую революцию!»
И наверное, на волне радостных эмоций, не подумав как следует, решил ковать железо, пока горячо: