Рыцарь снов. Мохнатая магия
Шрифт:
— Идёмте… выступаем на запад…
— Капитан… — Рамсей был уверен, что Дедан не мог настолько оправиться, чтобы идти самостоятельно, какое бы чудо ни совершили травы Мелваса.
— Мы его понесём, — прошептал Раман. — После вашего ухода мы сделали носилки и привязали его. Только так его можно сейчас передвигать…
На другом конце долины, где ручей, вытекающий из пруда, уходил под землю, ущелье поворачивало налево. К счастью, впереди не оказалось никакой другой стены, просто холмистая местность, поросшая кустарником, который цеплялся за ноги и рвал одежду
Они не могли передвигаться беззвучно, и Рамсей опасался, что они слишком шумят. Но нужно было продолжать идти. И вот когда он в очередной раз споткнулся о корень и почувствовал, что не может встать, а останется лежать, какая бы судьба его ни ждала, впереди открылась широкая равнина.
Здесь росла одна лишь мягкая трава, чуть выше лодыжки; они с тихим шелестом пошли по ней. Тут их легко будет увидеть.
Вдруг Рамсей резко остановился, поднял руки к голове, пошатнулся. Открыл рот для крика, снова молча закрыл.
Юношу пронзило ощущение, вроде бы не похожее на то, что охватывало его во снах, посланных Оситесом, но инстинкт подсказывал ему, что что-то в них было общее. Рамсей почувствовал, что его — «призывают» — единственное слово, пришедшее ему в голову, которое могло описать испытываемое чувство. И он не мог сопротивляться этому призыву.
И не он один ощутил его. Весь отряд, спотыкаясь, повернул направо и послушно побрёл, словно повинуясь рывку поводка в чуждой и необычной руке. Все молчали, капитана несли Сидов и Арджун, за ними шли Раман и Мелвас, и последним — Рамсей. Шестеро уцелевших, но теперь, возможно, попавших в новую западню.
Рамсей никогда раньше не испытывал ничего похожего на это принуждение. Даже его ноющее тело как будто теперь принадлежало кому-то другому. Необходимо было только повиноваться, достичь цели. Но какой цели?..
Рамсей, поглощённый борьбой между своей сутью и этим принуждением, смутно увидел впереди свет. Их сигнал на утёсах? Но они должны быть спиной к нему. Какое-то жилище на этой дикой территории? Костёр вражеского лагеря? Враг оказался хитёр и продвинулся вперёд, в глубину местности, чтобы отрезать выживших в бойне?
Но свет был слишком устойчив, чтобы исходить от костра, смутно подумал юноша. Больше похож на маяк, какие существуют в его мире. К нему шла вся группа, шла целеустремлённо, словно по предначертанному маршруту. Вот все ещё раз повернули направо и вышли на что-то вроде дороги. Не мощёной, но достаточно ровной, чтобы предполагать большое движение. Вероятно, они нашли дорогу к пограничной крепости… но почему тогда… их тянет?
По мере продвижения свет не становился сильнее, оставался прежним. Но Рамсей был уверен, что его источник не удаляется с той же скоростью, с какой они шли. Маяк был закреплён, и кто-то подтягивал их, словно они рыба на леске, слишком прочной, чтобы сорваться.
Теперь свет коснулся камней, прямых, стройных… В памяти Рамсея шевельнулось воспоминание. Да, красный каменный столб, который он видел вблизи охотничьего дома, тот самый, который Гришильда описала как часть древних руин, которых все сторонятся. Может, они в самом деле приближаются
К тому же здесь стоял не один такой столб, а шесть, они со всех сторон окружали источник света. Теперь группу уводило с дороги, которая снова резко сворачивала, как бы стремясь не приближаться к древним монолитам. Рамсей увидел фигуру, медленно двигавшуюся в их направлении в луче света; фигура отбрасывала длинную тень, похожую на грозящий палец.
Теперь стал виден и сам луч, тонкий, такой, что Рамсей мог бы охватить его руками. Их ждал человек в чёрно-белой одежде. Оситес? Но лицо человека ничем не походило на внешность шамана, советника старой императрицы. Этот был моложе, хотя и стоял с тем же самым отчуждённым видом. На свету показалась ещё одна фигура. Несмотря на одинаковую чёрно-белую одежду, сразу стало понятно, что это женщина, стройная, с тонкими чертами лица. Двое молча ждали, пока шестеро беглецов подойдут к ним.
Мужчина вышел вперёд, на свет. Рамсей почувствовал покалывание в теле. Ноздри его раздулись, вдыхая слабый неопределённый запах. Сидов и Арджун положили носилки с капитаном у ног ожидающих. И, тяжело дыша, сами тоже опустились на землю. Рамсей чувствовал, что и его покидают силы. Он умудрился сделать ещё один шаг, второй и сдался, опустился, упираясь руками о землю, пытаясь сохранить сознание и немногие оставшиеся силы.
Женщина склонилась к Дедану, который лежал лицом вниз, спина его была покрыта коркой от затвердевшей растительной мази. Из просторного рукава показалась рука, легко коснулась щеки капитана. Женщина что-то сказала своему спутнику, но этот язык Рамсею не был знаком. Потом она повернулась лицом к остальным. Переводила взгляд от одного к другому, задерживаясь ненадолго на каждом.
Заговорил её товарищ, на этот раз на понятном Рамсею языке.
— Кому вы подчиняетесь, побитые люди?
Рамсей увидел, как напряглись его спутники, он и сам испытал приступ гнева при этом, как ему показалось, презрительном вопросе.
Ответил Сидов.
— Мы из общества Дедана. Он наш капитан и лежит перед тобой, Просвещённый.
— Наёмники, — пробурчал человек.
Быстро и горячо ответил Рамсей:
— Люди, которые отдают жизнь, чтобы сдержать клятву. На этот раз нас предали, — он не знал этого точно, но без всяких сомнений бросил своё подозрение в спокойное бесстрастное лицо. — Люди, которые пришли служить этой земле. Но с ними покончили, прежде чем они смогли и пальцем шевельнуть в свою защиту.
— Ага, — Просвещённый смотрел прямо на него и только — на него. — Мы получили известие о тебе… Ты рыцарь снов…
— Что? — удивлённо спросил Рамсей.
— Рыцарь снов, который изменяет предсказания. Изменяющийся и изменяющий фактор, который невозможно контролировать и чьё появление меняет всё. У тебя было уже два имени, теперь ты получаешь новое, самое правильное. То, что ты и твои спутники выжили, означает, что твоя роль ещё не закончена. Остаётся понять, какова она…