Рыцарь снов. Мохнатая магия
Шрифт:
Осторожно взяв его передними лапами, бобр сделал глубокий вдох, а потом медленно выдохнул, поворачивая голову в том же порядке, как и вождь выдр, предложивший трубку.
Передав трубку налево, в уже дожидавшиеся лапы старого жреца, который прекратил свои удары по барабану, чтобы взять её, вождь быстро произнёс она языке знаков:
«Нора Длинного Зуба — для нашего брата. Пища и питьё Длинного Зуба принадлежат и нашему брату. Пусть он отдохнёт, поест и напьётся: след, оставшийся позади него, был длинный и трудный».
Ковёр из водорослей, который служил дверью в нору, скользнул в сторону, когда самка, почти такая же старая
Пока он ел и пил, вежливо не замечаемый всеми остальными, Длинный Зуб разговаривал со Сломанным Когтем. А потом молодого самца увели его друзья, а вождь остался сидеть перед костром, пристально рассматривая его, и трубка теперь покоилась в его лапах, совсем потухшая. Старый жрец вернулся к тихому постукиванию когтем по натянутой на панцырь черепахи рыбьей шкуре.
Но вот наконец он что-то сказал вождю, и Длинный Зуб медленно кивнул. Старый самец протянул лапу к краю камина и выудил горсть серовато-белого пепла. Он разбросал его над барабаном, добавив вторую горсть к первой, так что теперь сверху барабана лежал тонкий слой порошка.
Потом, положив каждую из лап по бокам барабана, словно чтобы крепко удерживать его, он откинул назад голову, так что его серая морда обратилась прямо вверх к крыше над их головами, и начал монотонно напевать что-то голосом, который оказался тонким, старым и дрожащим. Однако, когда жрец продолжил, то Жёлтая Ракушка, прислушавшись, понял, что слышит заклинание могущественного мага, который может управлять великими силами. И поэтому бобр сидел спокойно, не смея пошевелиться.
Кори почувствовал, как крепко он зажат, став совсем крохотной частью Жёлтой Ракушки там, откуда нельзя сбежать, и это пугало мальчика. Но всё же вместе с этим чувством пришло и понимание того, что он будет присутствовать на какой-то важной церемонии, и он уставился, как и все остальные, на выдру-мага.
Дрожащее монотонное бормотание затихло, и жрец сделал глубокий вдох, втянув воздух лёгкими, словно собираясь нырнуть в воду и оставаться там долгое время. Задержав дыхание, он наклонился вперёд над покрытым порошком барабаном. А потом выдохнул из лёгких воздух, прямо над пеплом.
Кори ожидал увидеть, как весь он исчезнет в облаке пепла, однако этого не случилось. То, что осталось, образовало странный узор, очертания, грубые, но вполне признаваемые, какой-то птицы. И Жёлтая Ракушка узнал этот силуэт: он был привычным для всех речных племён, и, наверное, так обстояло дело и с племенами равнин, хотя с ними речные народы имели мало дел. Это был знак Орла, или скорее тотем Орла — Гром-птица.
Древний тотем, и Длинный Зуб посмотрел на каждого, кивнул, а потом вождь выдр знаками передал Жёлтой Ракушке:
«Ныне на реке творятся нехорошие вещи. Тут и там появляются норки. Они совершают набеги, захватывают пленников, и всегда перед ними, шпионя, летят вороны. Передвигаются кто-то ещё, возможно, духи; но кто видит духов, за исключением тех случаев, когда видишь сон, вызванный колдовством? Для таких, как Мы, не мудро смотреть на пути следования духов. Но всё же Изменяющийся — одновременно и дух, и плоть
Но из всех нас Орёл живёт и летает выше всего, он ближе всех к Миру Небес. И если он поможет нам, тогда…»
Закончить он так и не успел: в этот момент старый жрец издал резкий крик. Жёлтая Ракушка так был поглощён словами вождя, что пристально смотрел только на говорящие лапы выдры, и теперь вздрогнул и бросил быстрый взгляд на лицо говорившего. Потом резко повернул голову и увидел, что старый самец пристально разглядывает его, Жёлтую Ракушку, изучая пришлого бобра.
В этот момент зашевелились скрючившиеся лапы жреца, дрожа, не так беспокойно, как лапы Длинного Зуба, однако с той же властностью, что и у вождя.
«Знак Изменяющегося на тебе! Ты присутствуешь здесь — и ты не бобр!»
Кори не знал нужного знака, однако его лапы бобра задвигались в ответе, который был правдив.
«Я есть я, и я не совсем бобр. Однако, — поторопился добавить он, — я не враг».
«Да, не враг, — согласился выдра-маг. — Ты друг для нас, для всех, кто противостоит Изменяющемуся. Слушай внимательно: если ты обнаружишь что-то, что повергнет его, то, может, тебе удастся разделить себя из сообщества бобра-с-другим снова на полностью бобра и полностью другого, а потому отправляйся к Орлу. Ибо это существо-дух, и Орёл знает больше, чем мы… Или, может, ещё Ворон знает, Ворон, чья танцующая музыка сотрясает воздух, который поёт песни-о-могущественной-силе для племени Орла».
Кори был охвачен нетерпением.
«Вы имеете в виду Орла… он сможет вернуть меня обратно?»
Но выдра-маг покачал головой.
«Только Изменяющийся может изменять. Однако есть способы, пути, силы могущества, чтобы заставить его… порой. И от Ворона, который обладает силой духа, ты, возможно, сможешь узнать то, что явится копьём для охоты на Изменяющегося».
«Мы посылаем трубку Орлу, — теперь заговорил Длинный Зуб, и его когти сверкали в свете костра, когда лапы зашевелились. — Если ты хочешь, то можешь отправиться вместе с несущими трубку. Мы в большом долгу у тебя за то, что ты привёл Сломанного Когтя назад, однако это путь духа, и потому по нему не стоит следовать, если к тому не призывает большая необходимость. Правда, если ты считаешь, что такая необходимость есть, то отправляйся вместе с нашими людьми в горы».
«Да», — ответ Жёлтой Ракушки был быстрым и уверенным.
«Тогда отдохни, — знаком передал выдра-маг. — Ибо путь предстоит долгий и трудный. И потребуется время для заклинания трубки. Будут песни и танцы силы, чтобы она была готова для использования».
Бобру указали на кипу травы — ложе в задней части норы вождя, чтобы он отдохнул там, и он с благодарностью свернулся там клубком, настолько уставший, что уже не мог держать глаза открытыми. Но когда он проваливался в сон, то спросил себя, что если человек грезит в своём родном мире — как это должно было происходить с Кори, — то как можно спать в собственном сне?