Рыцарь снов. Мохнатая магия
Шрифт:
Его разбудил какой-то звук, и несколько мгновений он не мог вспомнить, где находится, однако сухая, приятно пахнущая трава под носом и телом, когда он шевельнулся, зашуршала, отчего мальчик тут же всё вспомнил. Итак, сон всё ещё продолжается, и он по-прежнему бобр Жёлтая Ракушка; ему не потребовалось глядеть на лапы, которые были его руками, или на мех своего тела, чтобы убедиться в этом.
Кори повернул голову. Старый самец-выдра отложил в сторону свой барабан и присел на корточки, скорчившись, у костра. Перед ним лежала метёлка связанных вместе ремешков, на которые были нанизаны бусы срезанных водорослей и семян, а также кусочки перьев. Над всем этим выдра-маг держал
Кончиками когтей старый самец-выдра разложил вокруг и над собой разукрашенную связку соединённых вместе рыбьих шкур, и над этим ещё одно плетение из травы, которое было ярко расписано краской и знаками могущества из разноцветной глины. После чего он встал, с какой-то неуклюжестью, будто ощущая сильную боль и затрачивая много сил, чтобы прикрепить метёлку обратно на перевязь, свисавшую с крыши норы.
Снова присев на корточках, жрец сидел, слегка касаясь передними лапами своей груди, тихо что-то напевая. Однако он не ждал долго. Дверь-занавеску откинули в сторону, и появился Длинный Зуб, неся длинный свёрток, раскрашенный наполовину красным, наполовину чёрным цветом, так что Жёлтая Ракушка понял, что это тоже магическая вещь.
За ним следом вошли ещё две выдры-воина, и каждый нёс боевой шест, который он вонзил в землю перед костром со стороны, где было его место.
Вождь положил свою связку на разукрашенный коврик и развязал первую из оберток, в то время как все они что-то бормотали нараспев. Вторая обёртка оказалась жёлто-синей, третья — вся красной, а последняя — белой, и каждую Длинный Зуб развязывал с величайшей заботой. А потом на свет объявилась и трубка.
Это была трубка для особых церемоний, очень старая, как понял Жёлтая Ракушка. Её чашечка была изготовлена из красного камня, который с потрясающей терпеливостью выдолбили так, чтобы тот принял форму головы выдры. Длинную рукоять украшали водоросли, семена-бусы, и она была выкрашена в чёрный цвет.
Когда трубку освободили ото всех обёрток, старый маг наклонился вперёд, чтобы взять её в свои сморщившиеся лапы и передать ей силу, которая втекала в него из магической связки. Кори заметил, что жрец больше не касался её, как и никто из остальных выдр, включая Длинного Зуба. Через несколько минут вождь снова завернул трубку в обёртки, которые свободно лежали под ней, — одна, две, три, четыре. Когда последняя была надёжно завязана, вождь уложил всё это в ящик, покрытый жирной рыбьей шкурой, — последнюю защиту для свёртка. И к ящику был приделан ремень для ношения, так что у того, кто его понесёт, лапы останутся свободными.
Жёлтая Ракушка привстал, трава его ложа зашуршала, и звук этот показался очень громким в норе, где уже перестали тихо напевать. Старый маг прошёл, раскачиваясь, обратно к ложу по свою сторону от костра и свернулся там клубком, словно вся эта работа чрезвычайно истощила все запасы его энергии.
«Солнце и сон имел ты здесь, брат, — знаком передал Длинный Зуб Жёлтой Ракушке. — Ты сейчас себя хорошо чувствуешь?»
«Да, младший брат. Я готов к путешествию по тропе».
«И тропа ждёт тех, кто понесёт трубку, — ответил Длинный Зуб. — Поешь из наших чаш, напейся из наших запасов, брат, а потом отправляйся с нашей благосклонностью».
Он, должно быть, сделал какой-то знак или издал звук, который Жёлтая Ракушка не заметил: тут же вновь вошла старая женщина с чашей, от которой исходил пар, и новой связкой
Они выступили на закате. Несущими трубку оказались те самые воины, которые участвовали в церемонии в норе вождя, только теперь с их меха была смыта церемониальная краска, и они шли, имея только защитные белые круги вокруг глаз и на гребне у лба. Не было у них и копий: даже норки должны уважать врагов, путешествующих с магической трубкой, чтобы, подняв лапу на таких путешественников, не вызвать гнев всех духов на себя.
Жёлтая Ракушка подошёл к норе, где лежал Сломанный Коготь, его раны были покрыты лечебными грязью и растениями. Молодой воин, чьи глаза потускнели из-за лихорадки, с горячим желанием посмотрел на бобра.
«Я… бы… я тоже мог бы… отправиться… по этой тропе…»
— просигналил он медленными движениями своей неповреждённой лапы.
«Я это знаю, брат, — ответствовал Жёлтая Ракушка. — Но если в этот раз ты и не отправляешься по этой тропе, то будет другой раз, когда ты сможешь. Знай же, между тобой и мной — кровь и клятва, и мы — как два щенка одного помёта».
«Это… правда… и мы вместе выйдем на тропу войны против норок!»
Жёлтая Ракушка кивнул.
«Да, брат мой, духи желают этого!»
Трое покинули болото по водному каналу, настолько заросшему водорослями и кустарниками, что Жёлтая Ракушка догадался, что его скрывают намеренно. Местами проход был таким узким, что тело бобра едва протискивалось меж берегами, однако выдры проскальзывали без труда.
Ещё до наступления зари они оказались далеко от болота и пробирались по местности, представляющей большую опасность и поросшей лесами, направляясь к ручью, который должен был привести их к горам. Его спутники, похоже, были так уверены в тропе, что Жёлтая Ракушка следовал за ними без раздумий. Однако они шли со всей осторожностью сквозь лес, поев, прежде чем вступить на эту опасную территорию, из содержимого сумок из рыбьих шкур, где находился шалфей и другие сильно пахнущие растения, вместе с маслом, чтобы скрыть их запах от хищников.
Один раз им пришлось спрятаться, тесно прижавшись друг к другу, в дупле бревна, заросшего корнями, следя за тем, как мимо проходила пума. Она тихо рычала про себя к, хотя Жёлтая Ракушка не понимал языка большущих кошек, он мог догадаться, что та, должно быть, неудачно охотилась утром и теперь намеревалась компенсировать тот промах. Но то ли подействовала отталкивающая гадость, которой пропахли их тела, то ли оказал свою силу дух трубки, но зелёные глаза не повернулись в их сторону. И смерть на четырёх лапах прошла мимо и ушла прочь от того места, где они сидели в укрытии.
Жёлтая Ракушка вдруг понял, что ему трудно идти вровень с выдрами, хотя они опустились на четыре лапы. Они бежали, то сутулясь, то разгибаясь, в то время как он с трудом передвигался, неуклюже шаркая ногами. И он знал, что задерживает отряд, хотя посланцы ничего не говорили об этом.
Лес сплошь покрывал поднимавшийся вверх склон, и они направились в сторону этих высот. Кори вдруг понял, что слышит зов какой-то вороны, как во время их бегства по реке. В то же самое время он осознал, что видит вокруг себя больше, чем замечал до этого. Смотреть на мир глазами Жёлтой Ракушки — оказалось действительно видеть новый мир. Несмотря на то, что дальность видения ограничивалась близостью к уровню земли, даже при сравнительно большом размере тела бобра, острота зрения при этом была намного выше, чем у мальчика.