Рыцарь тьмы

Кеньон Шеррилин

— Ты бы продала кого-нибудь ради своей свободы?

При этих словах девушка посмотрела вниз, не в силах ответить. От одной мысли ей становилось плохо.

— Они собираются убить тебя, Вэриан.

Его лицо оставалось бесстрастным и только яркие зеленые глаза внимательно смотрели на нее. В них была страсть и огонь, казавшиеся непостижимыми и удивительными, учитывая его нынешнее положение.

— Так или иначе, мы все умрем. Важно только то, как мы живем.

Но даже при всем этом, она не понимала,

что поддерживало его силу в противостоянии такой жестокости.

— Что такого важного в твоей жизни, что ты готов вытерпеть столько боли?

Мужчина не ответил.

— Скажи мне? — повторила она, проводя тряпкой, чтобы стереть кровь с его губ. — Дружба?

— Нет.

— Любовь?

Он только горько рассмеялся.

— Я даже не знаю, что это такое.

— Тогда что? — Меревин отстранилась, чтобы посмотреть на него. — Что тебе настолько дорого, что это, — она жестом указала на его избитое тело, — кажется обыденным в сравнении?

— Не знаю, — тихо ответил Вэриан.

Она с недоверием покачала головой, а затем прищурилась.

— Ты не знаешь и все же готов проливать кровь за это?

Он буквально впился в нее взглядом, замораживая на месте.

— Разве нет ничего такого, ради чего ты пролила бы кровь?

— Нет, — пылко ответила она. — Ничего. А должно? Никто никогда ничем не жертвовал ради меня.

Один уголок его рта поднялся в издевательской ухмылке.

— Тогда мы одинаковы, ты и я.

— Как так?

— Ради меня тоже никто никогда ничем не жертвовал.

И тогда какой во всем этом был смысл?

— Зачем же ты тогда так страдаешь?

И снова ее поразила сила эмоций, сквозящая в его взгляде.

— Потому что я не стану тем, кем был мой отец. Я не отрекусь от своей клятвы. Ни за что.

Тут Меревин не могла с ним согласиться, но по крайней мере это имело какой-то смысл.

— Значит, ты страдаешь за честь.

— У меня нет чести.

— То есть все твои страдания из-за пустоты.

— И ты тоже пострадаешь ни за что.

Меревин уронила тряпку и сжала руки в раздражении.

— Не переиначивай мои слова. Это не то, что я имела в виду.

— Я знаю.

Не в силах вынести пристальное внимание с его стороны и угрызения своей совести, девушка направилась к двери.

— Меревин, подожди.

Она замерла от этих слов и повернулась обратно к Вэриану.

— Да?

Его взгляд стал острым, словно он оценивал ее ценность перед тем, как ответить.

— Я… — Вэриан опустил взгляд в пол, когда его голос надломился.

— Ты? — подбодрила Меревин.

И снова он поднял взгляд на нее.

— Мне нужно одолжение, если ты не против.

Одолжение. Это было то, о чем никто не просил ее веками. Здесь в Камелоте все только приказывали ей. Одолжения были для глупцов. И, конечно же, Вэриан знал об этом лучше всех.

Но

ее любопытство победило, и ей захотелось узнать, что же такой мужчина, как Вэриан, может попросить у нее.

— Какое одолжение?

— Можешь ослабить завязки нагрудника, чтобы мне было немного легче дышать?

Меревин замешкалась. Она знала от Наришки, что ее госпожа Адони днями пыталась снять с него эту броню, но так и не преуспела. Вэриан не поддавался и только насмехался над ней.

— И ты доверишься мне?

— Нет. Но я не могу ослабить их сам и точно не настолько глуп, чтобы просить свою мать.

Он был определенно прав насчет этого, и если Меревин удасться снять броню, Наришка вознаградит ее. Щедро. Может быть, даже отпустит раньше оговоренного срока…

Меревин шагнула вперед, но затем снова замерла, представив, как снимает эту броню и оставляет его незащищенным перед их дальнейшими пытками. Те станут еще более безжалостными, и у него не будет никакой защиты.

Никакой.

Сделай это! Наришка будет без меры довольна.

Меревин вспомнила себя в Мерсии… одетую в красивое платье, когда благородные лорды соперничали за ее улыбку. В уме она представила тот мир, который оставила позади. Красоту. Тепло.

Цвета.

Здесь единственным цветом был кроваво-красный.

И глаза настолько зеленые, что они почти сияли.

Меревин моргнула. Она посмотрела на кровь у ног Вэриана и возненавидела себя за то, что собиралась сделать. Выпрямившись, девушка подняла голову.

— Я не могу.

Вэриан нахмурился.

— Почему?

Меревин поколебалась всего мгновение, а затем сделала то, что не делала уже веками. Высказала вслух чистую правду, даже если из-за этого ей причинят боль.

— Потому что если попробую, то могу снять ее полностью, — и с этим девушка вышла из комнаты.

Вэриан уставился на закрытую дверь, пока слова Меревин отдавались эхом в голове. Значит, она не была совсем недостойна доверия.

По крайней мере, она имела дерзость, чтобы признать это и не навредила ему. Это было во-первых. Конечно, он не позволил бы ей ослабить завязки в любом случае. Он просто хотел узнать, что она ответит.

Попытается ли она снять броню.

Может она и не была его врагом. Или, возможно, она распознала в этом тест и не была столь глупа, чтобы попасться. Никогда никому нельзя доверять. Вэриан знал это. Все, кому он когда-либо доверял, использовали любой шанс, чтобы причинить ему боль. Его отец, Галахад, Дафин, даже Мерлин.

И к слову о последней, он находился в заключении уже ни один день, и никого не послали из Авалона, чтобы проверить, как он. Если бы он был кем-то другим, Мерлин уже давно стучалась бы ко всем двойным агентам, которые у нее были, чтобы помочь рыцарю, попавшему в беду.