Рыцарь в беде, Дама на страже
Шрифт:
— В Хрустальный лес.
— А зачем? — нахально поинтересовался розовый.
— А тебе все знать надо. Идем, значит, есть причина, — уж о причине своего путешествия я точно не собиралась распростроняться.
— Я вот о чем подумал: ты ведь банши, вымирающий вид. — Я скривилась на этом. Говорил обо мне, как о животном. — Раз к эльфам идешь, значит, они тебя приняли.
— Необязательно. Так к чему ты клонишь?
— Если я прав, то они тебя укроют. А я ведь тоже… — Договорить не дала.
—
Я смотрела на розовое чудо, а оно так правдоподобно невинность строило. И ведь внутри ни капельки не розовый и не пушистый, а все равно было жалко. Ну, что за эмпатичная у меня натура. Вон, Широ же не пожалела. Хотя жалость к этому извергу он сам же у меня и отбил когда-то давно.
— Ладно, огненный наш, пойдешь с нами. Но если доставишь проблемы, мигом браконьерам сдам. — Он лихорадочно закивал. — Так куда идти?
— А вы правильно шли. Вот по этой тропинке через тринадцать дней до самой заставы и дойдем.
— Тринадцать? Так мы только шестой день в степях, а до лесов минимум двадцать два дня. Ты что-то путаешь.
— Нет, это короткий путь. О нем никто почти не знает. Его мои предки проложили, чтоб незаметно по степям передвигаться, — самодовольно заявил розовый. Теперь стало понятно, как целый клан фениксов скрывался от мира. У них, оказывается, свои тайные тропы везде есть.
— Русалку гному в жены! Так это же великолепно! — воодушевилась я.
Получи Широ, распишись под поражением.
Я от радости спешилась и крепко сжала феникса в объятиях… А отпустила уже пепел. Удивляться своей силе, раздавившей птичку, времени не было, так как песня полилась в тот же момент.
У вампира клык отпал,
И куда-то ускакал.
А на ужин у бессмертной знати,
Девственница в льняном халате
Как кусать теперь прикажешь,
И на дверь ей не укажешь.
Плакать собралась она,
В пасть полезла и сама.
И спросил ее вампир:
— Что это за номер?
Доставая с пасти шею
Что не сделал он своею.
— Коль тебе я не нужна, —
Осветила пол луна, —
То кого любить я буду,
Ведь тебя я не забуду.
Ошарашен был вампир,
Сума сошел евоный мир.
Куда катится земля?
Кровопийца и дитя.
— Ты послушай малышня,
Ноги уносила б от меня.
Потрошить не стал пока
Потому что нет клыка.
Истерить она изволит
Чувство мести ее гонит
И девица с горяча,
Дала в лоб и стрекача.
И
Ополчившись на весь мир,
Без девицы для себя,
И с улыбкой без клыка.
— Ха-ха-ха! Ой, убейте меня снова, это нужно повторить! — и это немощный свалился от смеха на траву, а рядом с ним приземлился Ван. Я смотрела на две валяющиеся фигуры, и так попинать их захотелось от души, что сил терпеть не было. Да только одного тронешь, песни похабные петь будешь, а второго сил побить не хватит, быстрее сама убьюсь.
— Может, хватит ржать, — я сделала попытку успокоить этих двоих, сменив тему. — Ты мне, Ласка, лучше объясни, как так получилось, что силенок меч держать у меня нет, а тебя прикончить — есть?
— Ну-у… Я нежный.
— Ага, нежный. На сколько нежный?
Мой вопрос не понравился фениксу, это было видно по его поджатым губам.
— Одной царапины или большого синяка достаточно, чтобы я сгорел, — с затаенной грустно сказал он.
— И что, все фениксы от насилия так застрахованы, или с синяками не модно гулять?
— Нет, это скорее особенность моего организма…
— Угу, розовая, — перебила его я. — Заметили уже.
— Розовые волосы и глаза — это подарок, — печально произнес он.
— Чей?
— Моей мамы. Понимаешь ли, Дана, я не чистокровный феникс, моя мама нимфой была, — мы медленно направились в нужную сторону, не теряя больше времени. Говорить можно было и по пути.
Нимфы такие же часто встречающиеся существа, как и банши. И вот где его мифический папаша-феникс нашел не менее мифическую нимфу-мамашу?
— Да как такое возможно? Ты либо нимфа, либо феникс, а ты…
— А я и то, и другое. Моя мама была нимфой…
— Сладкоежкой, — снова перебила я. От переизбытка невероятной информации я нервничала и болтала сверх меры.
— Нет, нимфой светлой мечты. Эти нимфы самые редкие и их цвет — розовый.
Слышала что-то о том, что нимфы разноцветные существа. К примеру, у нимфы надежды волосы и глаза зеленого цвета, у нимфы веры — желтого и так далее.
— Вот мне и передался ее цвет, а также… — договорить фениксу я не дала.
— Ее нежность? — не удержалась от смешка я.
— Нет, чувствительность. Нимфы не терпят к себе прикосновений, только от любимых. В противном случае они умирают. Поэтому нимф так сложно найти. Они принимают облик деревьев, травы и цветов, некоторые ручьев и облаков. Если нимфа не покажется тебе сама, то ты ни в жизнь не найдешь ее.
— Получается, что от любого прикосновения ты мрешь? Но тогда как же Ван тебе руку пожал? — закономерный вопрос. Догадка меня просто убила. — Или он тебе настолько понравился? — я загоготала во весь голос.