Рыцарь в ржавых доспехах
Шрифт:
Надпись гласила:
Знания – это огонь, освещающий путь.
«Лучше бы иметь факел», – подумал рыцарь. Но хозяин замка, кто бы он ни был, – большой умелец в высекании огненных надписей.
В этот миг заговорил Сэм:
– Это значит, что, узнавая больше нового, ты будешь освещать этот замок, постепенно давая ему все больше света.
– Бьюсь об заклад, что ты прав, Сэм! – воскликнул рыцарь.
Тут же в комнате тускло замерцал свет. Он снова услышал, как Белка позвала его к себе. Она успела найти новую
Не путаешь ли ты потребность с любовью?
Обеспокоенный рыцарь пробормотал:
– Чтобы стало светлее, необходимо продумать ответ.
– Ты быстро все схватываешь, – произнес Сэм.
– Медлить нельзя, у меня нет времени играть в Двенадцать Вопросов. Надо как можно быстрее отыскать выход из замка и добраться до вершины горы! – пробормотал рыцарь.
– А может, здесь тебе суждено узнать, что у тебя есть все время мира, – предположила Ребекка.
Рыцарь не был расположен что-то воспринимать и не желал выслушивать ее философские рассуждения. Он даже подумал о том, чтобы броситься в темноту и вырваться из замка наружу. Но темнота казалась непроходимой, а без меча он идти боялся. Рыцарь понял, что выбора не остается и ему придется постичь смысл этой надписи. Он сел и вздохнул, глядя на нее.
Рыцарь снова прочитал:
– Не путаешь ли ты потребность с любовью?
Он любил Джульетту и Кристофера, хотя должен был признать, что любил жену крепче до того, как она стала сильно пить, буквально опорожняя бочонки с вином.
Сэм сказал:
– Да, ты любишь Джульетту и Кристофера, но разве не чувствуешь потребности в их помощи?
– Чувствую, – признал рыцарь.
Своими остроумными высказываниями и изящной поэзией Джульетта делала его жизнь прекраснее. Это рыцарю было необходимо. Еще ему нравилось ее желание доставить ему удовольствие: она часто приглашала друзей, чтобы развлечь его, когда он оказался в плену доспехов.
Рыцарь вспомнил время, когда случай для подвига представлялся редко и они не могли позволить себе купить новую одежду или нанять прислугу. Джульетта шила красивую одежду для всей семьи и очень вкусно готовила для него и его друзей. Еще рыцарь вспомнил, что Джульетта содержала замок в образцовом порядке. Ей приходилось быть хозяйкой во многих замках, завоеванных рыцарем. А когда походы рыцаря оказывались неудачными, семья перебиралась в замок попроще. Джульетта собственными силами обеспечивала переезд семьи, а он в это время участвовал в турнирах. Рыцарь вспомнил, как Джульетта уставала, занимаясь перевозкой всех пожитков из замка в замок, и огорчалась, что доспехи не позволяли ей прикоснуться к нему.
– Не тогда ли она начала сильно выпивать, опорожняя бочонки? – спросил Сэм мягким голосом.
Рыцарь согласно кивнул головой, а его глаза наполнились слезами. У него наступило жуткое прозрение. Он никогда не признавал собственных ошибок. Вместо этого он обвинял Джульетту за то, что она пила вино. Это было ему на руку, ведь тогда он мог винить ее во всем, включая злополучную историю
Осознавая свое бесчестное отношение к Джульетте, он опять заплакал. Да, ему была необходима скорее помощь, чем любовь. Рыцарь очень хотел все изменить – любить больше, а требовать меньше, – но не знал, как это сделать.
Продолжая плакать, он вдруг понял, что и Кристофера он любил недостаточно, а требовал от него много. Под старость рыцарь хотел гордиться тем, что его сын прославляет подвигами имя отца. Но это не значило, что он вовсе не любил Кристофера. Рыцарь любил своего златокудрого мальчугана за природную красоту. Еще он любил, когда Кристофер говорил:
– Я люблю тебя, папа.
Но такая любовь рыцаря только лишний раз доказывала его потребность увидеть себя в сыне.
В его голове молнией пронеслась мысль:
«Я нуждался в любви Джульетты и Кристофера, потому что не любил самого себя!»
По существу, он так же нуждался в любви всех дам, спасенных им от драконов, и людей, обязанных ему спасением.
Рыцарь понял, что без любви к себе он не сможет полюбить других по-настоящему, и заплакал еще горше. Потребность рыцаря в людях мешала его любви к ним.
Как только он это понял, вокруг него появился яркий свет. Вдруг чья-то рука мягко коснулась его плеча. Взглянув вверх, он сквозь слезы увидел Мерлина с улыбкой на лице.
– Ты открыл для себя великую правду, – сказал волшебник рыцарю. – Насколько ты любишь себя, ровно настолько сможешь полюбить и остальных.
– А как начать любить себя? – спросил рыцарь.
– Ты уже начал делать это после того, что узнал здесь, – сказал Мерлин.
– Я знаю, что глуп, – всхлипнул рыцарь.
– Нет, ты знаешь истину, а истина – это любовь.
Это успокоило рыцаря, и он перестал плакать. Его глаза высохли, и он увидел вокруг себя свет. Такого рыцарь прежде не видел. Не имея источника, этот свет озарял все вокруг.
Тут Мерлин произнес то, о чем подумал рыцарь:
– Нет ничего прекраснее, чем свет самопознания.
Сначала рыцарь посмотрел на свет вокруг себя, потом на тьму вдалеке:
– А для тебя в этом замке существует тьма?
– Нет, – ответил Мерлин. – Теперь уже нет.
Рыцарь с воодушевлением поднялся на ноги, готовый продолжить путь. Он поблагодарил Мерлина за помощь, пусть и непрошеную.
– Не надо меня – благодарить, – сказал волшебник. – Не всегда понимаешь, что нуждаешься в совете.
С этими словами он исчез.
Когда рыцарь зашагал вперед, навстречу ему из темноты вылетела Ребекка.
– Послушай! – воскликнула она, дрожа от волнения. – Я должна тебе кое-что показать.
Никогда еще рыцарь не видел Ребекку такой взволнованной. Обычно она была сдержанной, но теперь ее переполняли эмоции. Ребекка беспрестанно подпрыгивала на плече рыцаря, указывая ему и Белке дорогу к большому зеркалу.
– Вот оно! Вот оно! – кричала Ребекка с энтузиазмом.
Рыцарь был разочарован.