Рыцарь
Шрифт:
Это меня потрясло. Ни у одной из женщин там не было даже намека на волосы (и на руках тоже, вот спасибочки), и при этом они, совершенно очевидно, были очень желанными созданиями. Мне тоже хотелось быть желанной, особенно для одного такого здоровенного рокера с карими глазами и самыми милыми на свете ямочками на щеках. Ах.
Два года спустя я все еще брилась вся целиком и нисколько не приблизилась к тому, чтобы стать подружкой Ланса.
Подружка… Я задумалась о том, что мне сказала Джульет. Что, если у него уже есть подружка? Я представила, как Ланс обнимает за талию крошечную
Я представила, как он наклоняется поцеловать ее, но фееподобная девушка в последнюю секунду цапнула его за губу и ехидно улыбнулась. Ее глаза говорили: «Я тебя не боюсь. Вертела я тебя».
Потом лицо воображаемой подружки Ланса медленно заменилось моим собственным, и я переключила воду с верхнего крана на нижний. Я подвинулась и села в ванне так, что ноги уперлись в край возле крана, а потом я подняла их на бортик. Горячая вода падала на самые чувствительные части моего тела, словно жидкий товарный поезд. И, как и каждый вечер, я оперлась на локти и стала мечтать о нем.
Вот я приду в школу с крутой розовой стрижкой и новехоньким кольцом в носу. Едва я войду в здание школы, все замрут и будут пялиться на меня. Все. И Ланс тоже. Мы встретимся взглядами, и в нем что-то переменится. Его веселое выражение лица окаменеет, и он кинется ко мне, как будто я сделала что-то дурное.
Вот Ланс, схватив меня за руку, тащит меня по боковому коридору в ближайший учительский туалет. Я краем уха слышу, как защелкивается замок. Моя спина прижата к стенке. Губы и язык Ланса встречаются с моими, его руки ищут застежки моего платья. В нетерпении он срывает с меня крошечную тряпку, швыряет на пол, и я остаюсь только в черном кружевном лифчике, таких же трусиках и черных ботинках до колен.
Ланс останавливается на секунду, чтобы оглядеть меня с головы до ног, затем бормочет: «Черт, Биби», запускает руку в мою новую суперкороткую стрижку, а другой рукой хватает за задницу. Откинув мою голову назад, он целует и кусает мою шею, а потом спускается по ней, продолжая целовать, все ниже, к ключицам и груди. Он высокий, и, чтобы продолжить, ему надо встать передо мной на колени.
Накрыв обе чашки лифчика своими огромными ручищами, он стягивает их вниз, обнажая два нежных, ноющих соска. Ланс смотрит на меня сквозь свои невозможно темные ресницы, улыбается мне дружеской улыбкой и осторожно ловит один из них безупречными белыми зубами. Его язык такой теплый и влажный, и он медленно скользит туда и сюда по поверхности моего невинного соска. И, прежде чем он успевает спуститься по моему телу еще ниже, меня скручивает резкий спазм между ног, который возвращает меня в настоящее.
Я немедленно отползла из-под ниспадающего каскада воды и плюхнулась на спину. Прижав к клитору кончики пальцев, я постаралась продлить последние несколько пульсаций оргазма и несколько секунд ощущения воображаемой головы Ланса у себя на груди. Когда все закончилось, я открыла глаза и уставилась на вздутый потолок у себя над головой, охваченная
В десять лет я захотела батут. А теперь хочу Ланса. А я всегда получаю то, что хочу.
3
После своих маленьких фантазий я ни хрена не могла уснуть. Я провалялась до сильно после полуночи, глядя мягкое порно, мастурбируя, куря и рисуя девочек в стиле анимэ, с большими зелеными глазами и короткими игольчатыми волосами. Последняя из них со мной заговорила.
Она сказала:
– Биби, возьми ножницы.
И я взяла.
В час ночи я прокралась в ванную, закрыла дверь и срезала почти все свои рыжевато-блондинистые кудри. Оставила только две длинные пряди по краям лица, свисающие до подбородка, а остальное отхватила к чертям, оставив только два-три сантиметра длины, но и те выстригла под разными углами, чтобы не было похоже на шлем.
Наутро я намочила их и гелем сделала торчащие острые кончики, выкрасила несколько прядей в розовый и лиловый цвета маркерами, которые валялись у меня в комнате, нарисовала подводкой длинные стрелки, сделала глубокий вдох и пошла вниз, на встречу с матерью. Когда она увидела меня, ее лицо, к моему изумлению, озарилось восторгом, а руки взметнулись к моей прическе.
Откинув пряди в сторону, она заверещала:
– О боже, Биби! Ты так похожа на Твигги! Тебе надо накладные ресницы… У Твигги были такие же огромные глаза, как у тебя, и она носила длиннющие накладные ресницы, чтобы они казались еще больше… – Отодвинув меня на расстояние вытянутой руки, она снова оглядела меня с ног до головы. – И она была такая же тощая, как ты. Господи, какая ты везучая! Я бы умерла, чтобы выглядеть как Твигги!
Хм… Надо же… Надо думать, меня не накажут…
Мама вручила мне булку, завернутую в бумажное полотенце, я засунула ее в самодельную сумочку из пушистого искусственного меха тигровой окраски, которую сшила летом под маминым руководством, и мы вышли во влажное, еще темное утро. Всю дорогу до школы мама ехала на десять километров медленнее разрешенной скорости, ни разу не включила поворотник и подпевала всем песням, которые транслировались по радио, во всю мощь своих легких. (Ладно, признаюсь. Я тоже подпевала.)
Но, когда мама остановилась возле школьной двери, все вокруг словно замедлилось. Вот моя рука ложится на ручку двери. Холодная волна из кондиционера дует мне в лицо, едва я переступаю порог. И Ланс Хайтауэр, прислонившийся к стене в конце переднего холла, смотрит, как я иду прямо к нему, как будто он меня тут и ждал.
Я еще не успела дойти до него, как Ланс оттолкнулся от стены – всеми своими двумя великолепными метрами – и направился мне навстречу с улыбкой на своем прекрасном лице.
Подойдя на расстояние, с которого я могла его расслышать, Ланс сказал:
– Ни фига себе, Биби! Твои волосы просто отпад!
А когда мы подошли совсем близко друг к другу, Ланс протянул обе руки и осторожно дернул меня за пряди по обеим сторонам лица.
Я просияла, – молясь про себя, чтобы он не перепачкал руки маркером, – и спросила, чтобы он повторил еще раз:
– Правда? Тебе нравится?
Ланс наклонился ко мне так, что я могла разглядеть все медные блестки в его карих глазах, и сказал: