Рыцарь
Шрифт:
— Доброе утро! — произнес вдруг вошедший в комнату Ли. Он тоже наполнил свою тарелку едой и сел напротив нее. — Гм… — пробормотал он, — прошу прощения за вчерашний вечер! Совершенно неожиданно для себя я, кажется, уснул. А вы видели письма?
— Да, видела, но прочитать не смогла, — честно призналась Дуглесс и, перегнувшись к нему через стол, спросила:
— А вы уже прочли достаточно для того, чтобы понять, кто же именно оклеветал Николаса Стэффорда перед королевой?
— О да, Господом Богом клянусь, что да: я это установил
И только Ли собрался ей все рассказать, как в столовую вошел Николас, и Ли тотчас прикусил язык.
— Послушайте, Монтгомери! — резко произнес Николас. — Я буду ждать вас в библиотеке! — И, развернувшись, вышел вон.
— Что это с ним? Не с той ноги вскочил с постели Арабеллы? — проворчал Ли.
Дуглесс швырнула на стол свою салфетку и, бросив на Ли выразительный взгляд, направилась в библиотеку. Войдя туда и закрыв за собою дверь, она возмущенно спросила:
— Вы понимаете, что натворили?! Только-только Ли собрался сообщить мне, кто именно вас предал, но тут ворвались вы и заставили его умолкнуть.
Под глазами у Николаса были темные круги, но они вовсе не портили его внешности, напротив, с ними он выглядел еще привлекательнее, еще более сумрачно-романтичным, будто рыцарь Хитклифф!
— Я перечитал все письма, — сообщил он, усаживаясь в обтянутое кожей кресло и глядя .в окно. — В них не упоминается имя человека, который оклеветал меня.
Что-то все-таки сильно его опечалило. И Дуглесс, приблизившись к Николасу, положила руку ему на плечо:
— Ну, в чем дело? Эти письма вас чем-то расстроили?
— В письмах сообщается о том, — тихо ответил он, — что пришлось претерпеть матушке после моей кончины. Она в них рассказывает о… — Тут он запнулся и, сняв с плеча руку Дуглесс, прижал ее к щеке. — Да, рассказывает о том, как люди смеялись над самой фамилией Стэффорд!
В его голосе звучала такая боль, что Дуглесс просто не в силах была вынести это. Обойдя кресло, она опустилась перед ним на колени и сказала:
— Ничего, мы выясним, кто там на вас наклепал! Если только Ли это знает, он мне скажет. А когда мы с вами все выясним, вы сможете вернуться и изменить обстоятельства. Ваше пребывание здесь означает, что вам как бы предоставили повторный шанс!
Он долго-долго не отрывал от нее взгляда, потом, сжав ее лицо в своих больших ладонях, спросил:
— Так вы всегда готовы обнадежить, да? И вы никогда-никогда не считаете, что ситуация может быть безнадежной?
— Да, — с улыбкой ответила она, — по большей части я во всех ситуациях сохраняю оптимизм. Именно поэтому я вечно влюбляюсь во всяких пройдох и каждый раз надеюсь: вдруг кто-нибудь из них превратится в моего Рыцаря в Сверкающих… Ой, Колин, извините! — воскликнула она и попыталась встать.
Но Николас сам поднял ее с пола и, подхватив на руки, принялся целовать. Он уже и прежде целовал ее, но тогда он попросту хотел ее, а сейчас стремился к чему-то большему: жаждал ее
— О, Дуглесс, — прошептал он, удерживая ее на руках и целуя в шею.
Но в это самое мгновение его пронзила мысль о том, что ему вовсе не хочется расставаться с ней, и он чуть не бросил ее на пол.
— Уйдите! — выдохнул он в отчаянии. Дуглесс в ярости вскочила на ноги.
— Я просто не понимаю вас! — выкрикнула она. — Вы целуете любую женщину, которая оказывается вблизи от ваших губ и ни одну не отталкиваете от себя, лишь со мной ведете себя так, как если б я страдала какой-то заразной болезнью! В чем дело?! У меня что, дурной запах изо рта? Или я слишком маленького роста для вас? Или волосы у меня не того цвета?
Николас только смотрел на нее, но взгляд его красноречиво говорил о том, как он томится по ней, как сильно ее желает.
Дуглесс отшатнулась от него, как отскакивают от слишком жаркого костра. Она прижала руку к шее и так стояла — и долго-долго они пристально глядели друг другу в глаза.
Но тут дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Арабелла. Ее наряд можно было бы безошибочно определить как нечто, сшитое по специальному заказу английским модельером для выходов в свет.
— Николас, — воскликнула она, — где же вы были? — Она перевела взгляд с Николаса на Дуглесс, и, похоже, ей не очень-то понравилось выражение их лиц.
Не в силах более смотреть в глаза Николасу, Дуглесс отвернулась от него.
— Ну, Николас же! — повелительно выкрикнула Арабелла. — Мы все вас ждем! И ружья уже заряжены!
— Ружья? — переспросила Дуглесс, собравшись с силами и поворачиваясь к ней.
Арабелла, смерив взглядом Дуглесс с головы до пят, безусловно, пришла к выводу, что та — не вполне полноценна. Высокие женщины нередко приходят к подобным заключениям относительно низкорослых женщин! — промелькнуло в голове у Дуглесс, и она почувствовала глубокое облегчение при мысли, что мужчины не испытывают ничего подобного!
— Мы едем охотиться на уток, — сообщил Николас, не глядя в ее сторону. — Дики покажет мне, как пользоваться дробовиком.
— Чудненько! — отозвалась Дуглесс. — Поезжайте, конечно, и попалите всласть по этим симпатичным утяткам! А я — я как-нибудь переживу! — И, быстро пройдя мимо Арабеллы, она выскочила из библиотеки. Уже оказавшись наверху, она выглянула из окна во двор, где Николас как раз усаживался в «рэнджровер», и Арабелла умчала его прочь.
Отойдя от окна, Дуглесс вдруг поняла, что не в состоянии что-либо делать: она не чувствовала себя достаточно независимой, чтобы приступить к обследованию жилища Арабеллы, но и гулять в саду у Арабеллы ей тоже не хотелось. У одного из проходивших мимо ее дверей слуг она спросила, где сейчас Ли, и узнала, что Ли заперся у себя в комнате, работает с письмами и просил не беспокоить его.