Рыцарь

Деверо Джуд

Да, все идет к концу! — сказала она себе и почувствовала, как затосковало, затомилось ее сердце. — И как же она сможет существовать, если больше никогда не увидит его? Ведь даже день без него невозможно вытерпеть, то как же жить одной потом всю оставшуюся жизнь?! Пожалуйста, пожалуйста, вернись! — молила его она. — У нас ведь так мало времени осталось для нас двоих! Может, завтра ты уйдешь навсегда, и я не хочу тратить время зря, не хочу ни минуты быть без тебя! И не надо это немногое время, что нам еще отпущено, тратить на Арабеллу!

Смежив веки и вся

напрягшись — так сильно она желала его возвращения! — Дуглесс прошептала:

— Если только ты вернешься сейчас, я приготовлю для тебя настоящий американский ленч: жареный цыпленок, картофельный салат, яйца со специями и «картошки» с шоколадом! А пока я буду готовить, ты мог бы… — тут она немного подумала и договорила:

— Ну, ты бы мог поглазеть на пластиковые пакетики для еды и на алюминиевую фольгу и на кастрюлю фирмы «Тапперуэар», если только, конечно, они водятся тут, в Англии! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, возвращайся, Николас!

Николас встрепенулся и поднял голову. Руки Арабеллы обпили его шею, а ее большие груди крепко прижимались к его груди. Они с Арабеллой находились на той самой полянке, на которой он и та, другая Арабелла, из прошлого, некогда пропели день в приятных утехах. Сегодня, однако, у Николаса отчего-то не было интереса к женщинам. И потом, она сказала, что нашла кое-что касательно его предка, что располагает какими-то сведениями, о которых никогда и ничего не сообщалось в печати!

Эти речи и послужили для него наживкой, и он готов был уплатить любую цену, чтобы узнать, что же ей известно!

Арабелла вновь прижала к себе голову Николаса.

— Вы слышите? — спросил он.

— Ничего я не слышу, дорогой! — шепотом ответила Арабелла. — Я слышу лишь тебя!

Резко отодвигаясь от нее, Николас воскликнул:

— Я должен идти!

Но, заметив, что ее надменное лицо исказила гримаса гнева, решил ее не злить.

— Сюда кто-то идет, — сказал он, — а вы слишком хороши, чтобы я мог позволить кому-нибудь еще разглядывать вас жадными глазами. Ваша красота принадлежит мне одному!

Похоже, эта его реплика укротила ее, и она принялась застегивать свою одежду.

— Мне еще не доводилось встречать мужчину, который был бы большим джентльменом, чем вы! — воскликнула она. — Тогда, стало быть, до вечера?

— Да, до вечера! — откликнулся Николас, уходя.

Почти все охотники прибыли на «рэнджроверах», но были и лошади — примерно полдюжины, — привязанные возле машин. Выбрав лучшую, Николас помчался к дому. Перескакивая через ступеньки, он взбежал вверх по лестнице и настежь распахнул дверь в свою спальню.

Дуглесс даже как-то не успела и удивиться, когда Николас внезапно возник на пороге.

Какое-то время он молча стоял и смотрел на нее: все в ней — и выражение лица, и поза, — все говорило ему о том, как сильно она хочет его! Это было едва ли не самым трудным испытанием во всей его жизни, но Николас все-таки отвернулся от нее: он не смеет, он не должен касаться ее! Если только он коснется… Да, если только он прикоснется

к ней, то вряд ли пожелает возвращаться в свое время!

— Ну, и чего же вы от меня хотите? — несколько резко спросил он.

— Чего хочу от вас?! — сердито переспросила она. Она все же заметила, прежде чем он успел отвернуться, какое у него выражение лица, — Похоже, кто-то еще хотел вас, но только не я!

При этих словах Николас глянул в зеркало на дверце платяного шкафа и обнаружил, что рубашка на нем застегнута не правильно.

— Ружья были отменные! — сообщил он, поправляя застежку на сорочке. — С такими ружьями мы бы и испанцев смогли победить!

— Англия и так всех покоряет, не прибегая к современному оружию! — отозвалась Дуглесс. — В следующий раз вы, вероятно, пожелаете прихватить с собою в вашу эпоху и наши бомбы! Так что, стало быть, это ружья расстегнули вашу сорочку, да?

Он посмотрел на ее отражение в зеркале и ответил:

— Ваши глаза, воспламененные ревностью, только становятся ярче!

Дуглесс тотчас же перестала сердиться.

— Вот ловелас! — воскликнула она. — Да вам хоть когда-нибудь приходило в голову, что вы уже во второй раз выставляете себя на посмешище?! Ведь все историки смаковали подробности о вас и Арабелле, так нет же — опять за свое!

— Ей известно нечто такое, чего я не знаю! — ответил он.

— Ну разумеется! Пари держать готова, что так и есть! — пробормотала себе под нос Дуглесс. — И, уж весьма вероятно, она более опытна, чем вы!

Слегка потрепав ее по подбородку, Николас сказал:

— В этом-то я не сомневаюсь! А уж не запах ли пищи я чую? Я очень проголодался!

— Я дала слово, что приготовлю вам ленч по-американски, — с улыбкой проговорила Дуглесс. — Ладно, пошли искать миссис Андерсон!

На кухню они вошли, держась за руки. Охотники увезли с собой приготовленный заранее ленч в корзинках, так что на кухне ничего не варилось, лишь на задней конфорке подрумянивался пудинг.

С разрешения миссис Андерсон Дуглесс принялась за работу: поставила вариться картошку и яйца, потом собралась печь пирог, но передумала и решила вместо пирога приготовить вкусное шоколадное печенье с начинкой из ореха пекан. Николас уселся за большой рабочий стол и занялся экспериментами с пластиковыми завертками для продуктов и алюминиевой фольгой, а также без конца открывал и закрывал пластиковые баночки. Потом он очистил и нарезал яйца и картошку, мелко порезал лук.

— А Летиции вы тоже помогали готовить? — спросила она.

Николас только рассмеялся в ответ.

Когда наконец все было готово, Дуглесс подмела в кухне — в этом ей Николас помогать отказался наотрез — и упаковала еду в большую корзинку, поставив туда и термос с лимонадом. Николас, идя за нею, вынес эту корзинку в небольшой, окруженный со всех сторон стенами садик, и они, усевшись под низами, принялись за еду.

Она рассказала ему обо всем, что вычитала за сегодняшнее утро в дневнике и, пока он расправлялся с пятым куском цыпленка, спросила его о Летиции.