Рыцарь
Шрифт:
Он не договорил.
Потому что, как и все остальные, он застыл, услышав звук, от которого кровь застыла у них в жилах.
Призывный звук рога, зловещий и одинокий, донесся эхом. Это был зов о помощи.
— Ортан! — вскричал Теожен.
— На них напали, — сказал Лорн.
ГЛАВА 7
Они прибыли на место сражения с наступлением ночи.
От отряда Теожена осталось всего несколько человек.
Грязные, измученные, на усталых лошадях. Некоторые получили ранения, но считали себя счастливчиками, потому что им повезло не попасть под основной
Эта тщательно организованная засада не оставила ни малейшего шанса Ортану и его людям. Барон пал под первым градом стрел, одна из которых проткнула ему горло. После чего около тридцати воинов-гельтов кинулись в атаку на растерявшихся всадников, с трудом удерживавшихся верхом на испуганных лошадях.
Лорн знал, что представляла собой эта засада.
Он знал, как ее устраивают и что бывает, если в нее угодить. Более того, несколькими годами ранее он сам попал в подобную засаду. Тогда гельты угрожали границам Вальмира, расположенного в трех тысячах лье от гор Аргора. Но и здесь, и там они действовали в одной манере. Прибыв на место массового убийства, где в свете догорающих факелов раненые с потерянными взглядами смотрели на трупы своих товарищей, Лорн вспомнил дожди стрел и боевые кличи воинов, которые, казалось, выскакивали из ниоткуда, словно вопящие призраки, и тотчас же исчезали, как только заканчивался яростный бой.
Несмотря на свои ранения, Гаральт был одним из немногих, кто еще держался на ногах. Когда часовой подал знак о приближении своих, он вышел навстречу Теожену и остальным и с ошеломлением понял, что от отряда графа осталось всего семеро человек, причем один получил тяжелое ранение.
Они молча спешились.
Лорн и Орвейн помогли выбраться из седла всаднику, которому булыжником раздробило лодыжку. Граф Аргор молча смотрел на печальное зрелище. Первым заговорил Лейстер:
— Гельты ожидали нас. Они устроили камнепад, пока мы поднимались к перевалу.
Гаральт кивнул.
Ему, со своей стороны, было нечего объяснять.
— Сколько выживших? — спросил Теожен.
— Семеро вместе со мной. Все раненые.
— Орган?
— Мертв.
Граф сжал зубы, услышав эту новость. Ортан был его другом и достойным человеком.
Солдат с рукой в перевязи и забинтованным плечом подошел и тихо сказал что-то Гаральту.
— Гильем, — мрачно произнес воин-сканд. — Он умирает.
Молодой рыцарь лежал под засохшим деревом, голова его покоилась на седельной сумке. Мертвенно-бледный, он морщился и прижимал обе руки к кое-как наложенной повязке, которая сдерживала его внутренности. Он дрожал, хотя находился возле костра. В огонь подбросили дров, но это не помогло.
При виде Теожена Гильем попытался встать.
— Не шевелись, сынок. Не шевелись.
Граф снял с пояса булаву, протянул ее Лейстеру и сел на корточки рядом с умирающим. Лейстер последовал его примеру. Лорн остался стоять в стороне. Капюшон скрывал его лицо, и пламя костра отражалось в темных стеклах его очков.
Теожен взял окровавленную руку молодого человека в свои
— Мужайся, сын.
Гильем с трудом кивнул:
— Это… Это было мое первое… сражение…
— Гаральт говорит, что ты был храбр. Я горжусь тобой, сынок. Так, как гордился бы твой отец.
— Вы… Вы так думаете?
Взволнованный граф улыбнулся. Слезы выступили у него на глазах.
— Разумеется! Тут и гадать нечего! — громко воскликнул он, стараясь скрыть свою печаль.
Улыбка тронула губы Гильема. Его глаза закрывались. Дыхание слабело.
— Вы за меня… отомстите, правда? За меня и… за всех остальных?
— Я клянусь тебе в этом, сын.
Лейстер повернулся и встретился взглядом с Лорном. В его глазах Лорн прочел удивление и беспокойство.
— А еще… я… хотел бы…
— Чего, сын? — спросил Теожен. — Скажи мне.
Но голова Гильема уже упала на сторону.
Он издал свой последний вздох.
Гаральт разбил лагерь в защищенном от ветра месте, недалеко от поля сражения, у подножия большого нагромождения скал, откуда один человек мог легко обозревать все окрестности. Он не верил, что гельты возвратятся, но осторожность была не лишней, так как горы Аргора таили в себе другие опасности: чем дальше углублялись всадники, тем чаще слышали по ночам крики диких зверей или одиноких вивернов. Раненых, которые не могли подняться, расположили ближе к огню. Люди отдыхали, погружаясь в легкую дремоту, не в силах уснуть. Чуть поодаль собрались Теожен, Гаральт и Лейстер, которые вполголоса переговаривались.
Орвейн вызвался стоять в карауле первым.
В полночь, когда пришел его черед, Лорн подошел к Орвейну и увидел, что тот неподвижно сидит, рассеянно глядя по сторонам. Под сапогом Лорна скрипнул камешек; старый рыцарь вздрогнул и обернулся, схватившись за шпагу.
— Это я, — произнес Лорн.
С невозмутимым лицом Орвейн вернулся в прежнюю позу, направив взгляд к линии черных гребней под молочными созвездиями Большой туманности. Но видел ли он их?
— Я подежурю за вас и за остальных, — сказал он. — До рассвета.
Лорн помедлил, затем сел рядом с Орвейном. Он снял капюшон, сдвинул очки на лоб и посмотрел в ту же сторону, что и ветеран. Лорн молчал.
Так они сидели какое-то время.
Затем Орвейн заговорил:
— Все эти люди умерли по моей вине. Ортан, Гильем, все. Я не справился с заданием. Решил, что я хитрее гельтов, и загнал нас всех в ловушку, которую они нам подстроили. Никогда себе этого не прощу.
Он с горечью покачал головой и повторил:
— Никогда.
Он замолчал.
— Откуда они так хорошо знают местность? — спросил Лорн.
Старый рыцарь не сразу понял его:
— О ком вы?
— Гельты. Это ведь не их горы, верно? Они на вражеской территории. Так почему они так хорошо тут ориентируются?
Орвейн нахмурил брови.
— Я… Я не знаю, — признался он.
— Ловушка, в которую они нас заманили, была хорошо продумана. Они знали, что вы догадаетесь, куда они направились, — к Эрмской развилке. Но главное, они предугадали, что мы решим пройти через этот малоизвестный перевал, чтобы выиграть полдня, и что, надеясь получить преимущество, мы не будем долго размышлять. Они тщательно спланировали всю операцию. А самое главное — это доказывает, что они тоже знали…