Рыцари былого и грядущего. Том II
Шрифт:
— А эти семеро — не выдумка?
— Если бы это была выдумка, то она столь прекрасна и возвышенна, что её давно бы уже кто-нибудь реализовал на практике, — подал реплику светло улыбнувшийся отец Августин.
— Так вот, мы позаимствовали у афонцев их идею. Ты ведь знаешь, насколько Орден переимчив до чужих изобретений, — тоже улыбнувшись, продолжил Дмитрий. — И теперь Орден Храма — это 9 никогда не убывающих рыцарей.
— Позвольте-ка, позвольте-ка, если Орден — только 9 рыцарей, значит я — не тамплиер?
— В строгом смысле — нет. В широком смысле — да. Структура Ордена в целом такова. Каждому рыцарю в белом плаще подчиняются по 3 рыцаря в коричневых плащах, каковых — не трудно сосчитать — 27 человек. Коричневые плащи, ты помнишь из истории, носили рыцари, временно служившие с тамплиерами, не принимая обетов. Тут мы внесли изменения —
— А послушники?
— Количество послушников строго не регламентировано, их может быть больше или меньше, но их число никогда не должно превышать 144 человека. На практике же число послушников редко превышает сотню. Послушник это уже член братии. Послушниками становятся далеко не все из тех, кто попадает в орбиту Ордена. Помнишь, ты был гостем Ордена, и вопрос о том, чтобы тебе стать послушником, решили далеко не сразу. Итак, всё наше братство — где-то две с половиной сотни человек.
— Теперь понял, почему решение о моём приёме в Орден уже состоялось, а принимать не торопились.
— Совершенно верно. Мест не было. Мест никогда нет. Пока кто-нибудь из наших не отойдёт в мир иной. Умер великий адмирал. Один из подчинённых ему рыцарей занял его место, получив белый плащ. К слову сказать, великим адмиралом стал брат Жан, известный тебе по операции в Индии.
— Дождался-таки Жан белого плаща, — широко улыбнулся Андрей.
— Бог даст — и ты дождёшься, — спокойно констатировал Дмитрий. — Так вот, на место Жана в рыцари посвятили одного сержанта, а на место сержанта в Орден приняли одного послушника, то есть тебя.
— Стройная, элегантная система, но смысл её мне пока не очень понятен. Почему белых плащей всегда только девять?
— Ты по поводу самого числа? Нет, мы не придаём девятке никакого мистического значения. Мы же не каббалисты и не нумерологии. Это просто дань исторической памяти. Девять первых тамплиеров Гуго де Пейна — наш образец до скончания века.
— А почему так мало? Насколько я понимаю, в нашем Ордене рыцарей, достойных белого плаща — гораздо больше девяти.
— Мы умеем извлекать уроки из истории. Орден дважды на одни и те же грабли не наступает. Закон перехода количества в качество тебе известен. Чем больше количество, тем ниже качество. Появляется, например, в иной армии элитная рота. Бойцы отменные, все в восторге. От восторга реорганизуют роту в батальон — ведь хочется же иметь элиты побольше, но средний уровень бойцов тут же падает — откуда героев-то наберёшься? Однако, не унимаются, разворачивая элитную часть и в полк, и в дивизию. Но дивизия является элитной уже только по названию — довольно средние бойцы размахивают знамёнами, овеянными былой славой, от которой мало что осталось. Пытаются ужесточить отбор, но это бесполезно — на практике формально жёсткие требования к кандидатам всегда смягчают. В элитную часть тут же стремится проникнуть великое множество «сынков» и карьеристов, которым хочется пощеголять элитными шевронами, к славе которых они сами ничего прибавить не способны.
Нечто подобное произошло и со средневековым Орденом Христа и Храма. Тамплиеры так прославились, что очень многим захотелось стать тамплиерами. Принимали, конечно, не всех подряд, но ограничения по приёму отсутствовали, и постоянно разраставшийся Орден уже составляли далеко не лучшие из лучших. Ещё в Святой Земле встречались тамплиеры, опозорившие свои белые плащи. В семье не без урода. А позднее кому-то стало удобно по этим уродам судить обо всем Ордене. Когда же потеряли Святую Землю, и все подразделения Ордена стали по сути тыловыми, тогда о чистоте рядов стало ещё труднее говорить — всё больше появлялось ничтожеств в белых плащах, и вот такой Орден было уже не многим жалко. Это одна из причин падения Ордена. Горстку героев-смертников никто не посмел бы тронуть, а если бы и тронули, то показания на процессе были бы совсем иными. А ведь общая численность Ордена Христа и Храма к моменту разгрома достигала 30 тысяч человек, то есть только рыцарей
— Господин командор, насколько могу судить, говорит не только о падении уровня боевой подготовки непомерно разросшегося Ордена, — вставил слово отец Августин. — Самое-то страшное было в том, что падал средний уровень религиозности тамплиеров. Не может быть такого большого количества хороших монахов, тем более — среди военных. Прошу прощения у господ офицеров, — отец Августин легко и церемонно поклонился Сиверцеву и Князеву, на что те улыбнулись. — Нечто подобное произошло с монастырями у вас в России накануне революции. Их стало слишком много, никто не пытался определить, сколько монастырей надо на епархию — два или двадцать? Когда стало 20 — в монастырях начали преобладать заурядные тунеядцы. Потому что земля, даже святая русская земля, не может родить такого большого количества хороших монахов. В итоге русское монашество себя опозорило — в толпах бездельников и пьяниц никто уже не мог рассмотреть добрых монахов, каковые по-прежнему были, но кто их видел в этой малопочтенной массе? А ведь на два-то монастыря в епархии и в эти скверные времена всё же набралось бы добрых монахов, и монашество по-прежнему оставалось бы светом миру. То же произошло и с тамплиерами к началу XIV века. Их тало так много, что, конечно, уже не любой из них был готов в любую минуту умереть за Христа, не каждый был хотя бы просто ревностным христианином, а думаю, что и монашеские обеты уже далеко не все соблюдали. Настоящих тамплиеров много не бывает. Разве может существовать целая тысяча таких орлов небесных, каковые сидят сейчас передо мной? — Все опять улыбнулись. — Это как с воздушным шариком. У каждого есть свой предельный размер, хотя это и не сразу очевидно, но если попытаться надуть его больше, чем надо — он просто лопнет, вот и всё, — отец Августин печально развёл руками, как тот ребёнок, у которого лопнул шарик.
— Батюшка совершенно прав, — продолжил почему-то повеселевший Дмитрий. — Итак, когда в Эфиопии собрались уцелевшие от разгрома тамплиеры, они решили на веки вечные ограничить численный рост Ордена первоначальным числом — 9 рыцарей. В Лалибеле тогда оказалось несколько десятков рыцарей, но они решили не принимать в Орден ни одного нового, до тех пор пока их ввиду естественной убыли не останется 8 человек. Тогда принять одного. Постепенно сложилась структура, которая существует сейчас и будет существовать, с Божьей помощью, до скончания времён.
— И всё-таки обидно, что многие рыцари, вполне достойные стать полноценными тамплиерами, так и не получают белого плаща. Несправедливо, — заметил Сиверцев.
— Во все века у всех народов такие обиды приводили к размыванию и исчезновению элит. Мы не стремимся быть справедливым, мы стремимся сохранить Орден, и нам это вот уже пятый век удаётся. Тамплиеры остаются людьми особыми, уникальными. Прошу прощения за то, что вынужден говорить в том числе и про самого себя, — жёстко заключил Князев.
— Но не маловато ли нас для осуществления сколько-нибудь серьёзных задач?
— Человечество, Андрей, входит в век спецназа. Грандиозных столкновений миллионных солдатских масс больше не будет. В наше время почти любая задача на карте мира может быть решена несколькими группами хорошего спецназа, после чего остаются лишь полицейские задачи.
— Которые будут непосильны для Ордена.
— Так ведь мы и не боремся за власть над всем миром или над какой-либо конкретной страной. Кроме того, в случае необходимости, мы сможем поднять не одну сотню человек, а это уже страшная сила. В ряде стран существуют национальные подразделения, не принадлежащие к Ордену, но связанные с нами некоторыми ниточками, порою незримыми для них самих. Это, например, православные самураи Японии — прекрасные воины, хорошие христиане, не всегда монахи, но есть и монахи среди них, хотя рыцарей, конечно, нет. А посмотрел бы ты на эфиопских белых монахов-воинов. Боевые монахи — это национальная традиция Эфиопской Церкви. Люди не совсем нашего духа, поэтому они и не тамплиеры, но придёт день, когда будет не до нюансов, и тогда они будут с нами. С персидскими «тиграми» Шаха ты лично знаком. А есть ещё Арабский православный легион. Это, в известном смысле, тамплиерские туркополы — не совсем наши, но близкие нам, в определённый момент готовые действовать единым фронтом с Орденом Христа и Храма. Мы помогаем им организоваться, иногда даём оружие, порою ставим задачи или, напротив, предостерегаем от некоторых действий.