Рыцари комариного писка
Шрифт:
– Правда, - заметил Хиларио из Форталеза, - это вообще такая мутная штука.
– С чего это правда вдруг мутная? – удивленно спросил Овидо.
Хиларио почесал в затылке, затем заново прикурил сигарету, вдруг погасшую от капли дождя, и задумчиво произнес:
– Смотрел, значит, я CNN…
– Ты здорово шпаришь по-английски?
– предположил Родриго.
– Да, я подрабатывал зазывалой для туристов-янки.
– И, - предположил Овидо, - небось «снежок» им втюхивал?
– Бывало, втюхивал, - сказал Хиларио, - и что с того?
–
– Там говорят, что лаголаргонское Заозерье просто взбунтовалось против гонконгских китайцев, которые подкупили весь парламент в Брито-Гранада, и загребли всех своим межокеанским каналом. В Заозерье из-за плотины вода затопила фермерские земли, и поэтому началась, вроде, гражданская война. И по CNN ни слова про полпотовцев.
– Бред!
– заявил Васко, - А кто выгнал жителей из городов? А кто головы отрубал?
– Повстанцы, - ответил Хиларио, - отрубали головы чиновникам правительства. А вот жители из городов сбежали сами, потому что лаголаргонская авиация начала бомбить напалмом заозерные города и поселки, без разбора вообще.
– Братишка, - встрял Овидо, - ты что, не знаешь, как янки врут по TV?
– Знаю. Янки врут. И наши тоже врут. Вот я и говорю: правда это мутная штука.
– А почему тогда ты веришь янки, а не нашим?
– Я не верю никаким политикам, они пидоры, - уточнил свою позицию Хиларио.
Жоао похлопал по колену Артуро, и весело сказал:
– А ведь Хиларио правильно задвинул про политиков.
– Правильно, - согласился Артуро, - только все равно они в шоколаде, а мы в говне.
– А ты тоже смотришь CNN?
– спросил Васко.
– Нет, - Артуро качнул головой, - мне интернета достаточно.
– Во как? И что ты там высмотрел, в интернете?
– Я высмотрел, что все просто. Наш концерн FAMAB купил долю в этом строящемся межокеанском канале. И купил дешево, потому что повстанцы разгромили китайских наемников. Теперь нас послали отвоевывать стройку, чтоб FAMAB не потерял бабло.
– Ты, - заявил Овидо, - рассуждаешь, как янки: мол, все дело в бабле.
– А в чем же еще? – невозмутимо ответил Артуро.
– Нет, ты неправ! – с уверенностью начал Васко, но резко замолчал…
…Поскольку вернулся сержант: дядька из профи-военных, бывалый, уже под 30 лет.
– О чем разговорчики ведем, а, бойцы? – сходу спросил он.
– Так, о жизни, сеньор сержант, - мгновенно ответил Родриго.
– О жизни значит? Вообще, парни, надо меньше болтать. Поняли?
– Да, сеньор сержант, - хором ответили все девять молодых бойцов.
– И еще, - продолжил он, - в обстановке, приближенной к боевой, звать меня надо не в строевом порядке, а по имени, потому что так быстрее. Поняли?
– Да, Нереу! – последовал ответ снова хором.
– Теперь, - сказал сержант, - слушайте диспозицию. Наш батальон высаживается в Сан-Мигелито, и автоколонной движется сначала на восток до шоссе-25, а затем по шоссе, поворачивает на юг, и занимает позицию в поселке Санта-Мария. Там стратегическая строительная площадка и мост через
– Да, Нереу! – снова ответили все хором, после чего Родриго спросил:
– А как там, в Санта-Мария, насчет релакса после работы?
– Там, - помрачнев, ответил сержант, - вообще…
…
*53. …Конкретная жопа.
Тогда, на пароме, девять молодых бойцов не очень поверили сержанту Нереу. Ведь у армейских командиров, даже у младших, есть такой обычай, нагонять ужаса, чтобы их подчиненные не очень расслаблялись. Но, в данном случае, действительно была жопа.
Поселок Санта-Мария, раскинувшийся там, где шоссе-25 пересекало реку Туле, был сожжен. От примерно сотни домов остались только закопченные фундаменты. А мост оказался взорван. Что касается «стратегической строительной площадки», то она была представлена несколькими поваленными автокранами и сгоревшими экскаваторами. О масштабе строительных работ можно было судить по наличию огромных куч гравия, штабелей бетонных блоков, и грандиозной траншее, длиной около полукилометра. По-видимому, этой траншее предстояло стать частью канала, но теперь она стала просто длинным, немыслимо грязным искусственным прудом, заполненным водой. Видимо, в траншею сбрасывали что-то дохлое (не хотелось думать, что именно) так что вода там жутковато пахла тухлятиной. Никаких признаков гражданской жизни в Санта-Мария не наблюдалось. Только обугленные руины, затопленная траншея, а вокруг - сельва.
Угрюмые коммандос уже загружались в свои БТР. Угрюмые – понятно почему: кроме полноценных бойцов они увозили трех раненых, пристегнутых к носилкам и, видимо, накачанных обезболивающим наркотиком до бесчувствия. Офицер коммандос скупо буркнул «осторожнее ходите, заминировано, ступите не туда, и будете без ноги». Так, напутствовав смену, коммандос укатили куда-то.
Молодые бойцы только что выгрузившегося пехотного батальона проводили их слегка удивленными взглядами. А минутой позже, офицеры, не давая бойцам слишком сильно задумываться на невеселые темы, начали командными окриками распределять всех по будущим боевым позициям (эти позиции следовало немедленно оборудовать). Часа не прошло, как батальон на практике познакомился с противопехотными минами…
…Бум! Как взрыв новогодней петарды. И следом вопль, резанувший по нервам.
Этот вопль продолжался, и даже не верилось, что человек может так долго кричать.
Параллельно – вполне вербальные командные окрики:
«Быстро врача и носилки сюда!».
«Доложите, кто и как ранен?».
«Боец из первой роты, на мину наступил, пальцев нет, нога до колена, как фарш».
…Еще полчаса, и снова: бум!
Снова вопль, и окрик «Быстро врача и носилки сюда!».
…Еще через полчаса в третий раз: бум! Все то же самое по новой.