Рыцари плащаницы

Дроздов Анатолий Федорович

Козма ахнул. Лицо друга было залито кровью, бурые пятна покрывали и его одежду. Иоаким пошатывался и еле шел. Руки его тоже были связаны за спиной. Туркополы выстроили пленников неподалеку от дворца, прячась за их спинами от стрел.

– Ты ранил Иоакима! – крикнул Роджер. – И утверждаешь, что не нападал на моих людей?

– Пришлось его оглушить. Он напал первым, убил моего воина и еще двоих сарацин евнуха, хотя я кричал, что не трону его.

– Лжет! – воскликнул Козма.

– Знаю! – процедил Роджер сквозь зубы.

– Этот франк дрался, как шайтан, – невозмутимо

продолжал Сеиф. – Я мог его убить, но помнил, что он твой рыцарь. Забирай его и своих слуг, и уезжай! Бери коней, сколько хочешь, еду, оружие – мы не станем мешать!

– Не соглашайся, господин! – взмолился Ярукташ. – Эта уловка. Они убьют нас! Нападут во время сборов…

– Предатель всегда ненавидит преданного им, – тихо ответил Роджер. – Я не так глуп, евнух. Ты забыл, Сеиф, – крикнул он туркополу, – что баронесса назначила меня руководить обороной Азни, я обязан защищать замок. Как быть с этим?

– Она освобождает тебя от слова! – невозмутимо ответил Сеф.

– Я не слышал этого.

– Сейчас услышишь!

Сеиф опять прокричал что-то на непонятном языке, и на стене замка появилась женщина. Она была простоволоса, но в богатом платье. Все сразу узнали Алиенору. Она шла к надвратной башне нетвердым шагом, без охраны. У мертвого тела стражника Алиенора остановилась и повернулась лицом к донжону. Сеиф, поняв, что дальше она не двинется, спустился на стену. Продолжая закрываться щитом, он подошел и стал рядом с женщиной.

– Баронесса была вдовой, – крикнул он, слегка опустив щит. – Поэтому ей требовался защитник. Этой ночью она вышла замуж, поэтому ты, комтур, больше не нужен.

– Кто стал ее мужем? – спросил Роджер.

– Я!

Ярукташ цокнул языком и покрутил головой.

– Это сам шайтан! Он все продумал. Когда Саладин придет сюда, то найдет замок под управлением правоверного, к тому же имеющего право на земли баронства по праву супружества. Султану ничего не останется, как утвердить Сеифа эмиром.

– Нужно постараться, чтоб баронесса вторично овдовела, – зловеще сказал Козма, поднимая арбалет. – Ей не привыкать.

– Твоя стрела пробьет щит, но не заденет туркопола, – мрачно сказал Роджер. – Оставь! Они убьют пленных.

Козма опустил оружие и расстроено зашарил взглядом по площадке. Вгляд его упал на тяжелый арбалет на станке, который несколько дней назад демонстрировал ему Рено.

– Ярукташ! Помогай!

Вдвоем с евнухом (пришлось подключиться и Ги со Стеллой) они подтащили тяжелый станок ближе к зубцам, и Козма с евнухом стали торопливо вращать ворот, натягивавший тетиву.

– Не молчи, рыцарь! – взмолился Козма. – Не то Сеиф уйдет со стены! Роджер, взглядом одобрив их затею, выкрикнул:

– Хочу поговорить с баронессой!

– Говори! – разрешил Сеиф.

– Ты и в самом деле стала его женой?

Роджер случайно или по умыслу опустил обращение "госпожа". От этого его слова прозвучали презрительно.

Сеиф легонько подтолкнул Алиенору. Та вместо ответа кивнула и опустила взор.

– Не по доброй воле за него вышла, – вздохнула Стелла.

– Ты взял ее в жены по сарацинскому обряду? –

крикнул Роджер Сеифу.

– Да!

– Значит, Алиенора приняла новую веру? Она сарацинка?

– Ты правильно понял, комтур!

– Командовать обороной замка меня назначила христианка. Азни был пожалован христианским князем барону-христианину. Поскольку Алиенора больше не христианка, она не может отдавать мне приказы. Она мне никто. Я теперь здесь главный.

– Зачем говоришь так?! – обиделся Сеиф. – Какая разница: христианин, сарацин? Тебе предлагают спокойно уйти, спасти свою жизнь и жизни своих людей, а ты не хочешь. Завтра придет Саладин и отрежет вам головы. Ты этого ждешь?

Козма с Ярукташем натянули тетиву огромного арбалета, Стелла поднесла тяжелую стрелу-дротик.

"Пробивает всадника вместе с конем!" – вспомнил Козма слова Рено, вкладывая дротик в канавку.

– Ты стрелял когда-нибудь из крепостного арбалета? – тихо спросил Роджер.

– Не довелось.

– Промахнуться нельзя. У нас не будет второго случая.

– Можно мне! – выступил Ги. – В Маргате учили…

Роджер, поколебавшись, кивнул.

– Мы займемся другими туркополами! – сказал Козма, уступая Ги место у станка.

– Они прячутся за пленными.

– Попросим открыться.

– Эй, комтур! – крикнул со стены Сеиф. – Почему замолчал? Что решил?

– Подожди немного! – отозвался Роджер. – Хочу поговорить со своими людьми.

– Говори быстро! – недовольно крикнул Сеиф. – Я могу передумать!

Козма подошел к зубцам.

– Аким! – крикнул он по-русски. – Если ты слышишь меня и способен понимать, переступи с ноги на ногу.

Аким покачнулся и сменил опорную ногу.

– Когда крикну, падай на колени! Понял?

Аким вновь покачнулся. Стоявший за ним туркопол, сердито дернул веревку.

– Что вы там кричите? – с подозрением спросил Сеиф.

– Ты боишься связанных пленников?! – насмешливо отозвался Роджер. – Погоди немного, будет ответ.

Комтур глянул на Ги. Тот поднял побледневшее лицо и кивнул.

– Не выглядывайте между зубцов, пока Сеиф невредим! – велел Роджер, поднимая с мешка заряженный арбалет. – Насторожится. Опасность сердцем чует, ассасинское отродье! Стреляй, Ги!

Оруженосец склонился над арбалетом, сверяя прицел. Хотя люди на верхней площадке донжона напряженно ждали, и громкий щелчок тетивы заставил всех вздрогнуть. Стрела-дротик молнией пронизала пространство двора. Сеиф, настороженно следивший за донжоном, успел заметить ее и мгновенно присел, выставив перед собой щит. Это спасло б его от болта обычного арбалета, но не от пятифутового дротика с тяжелым наконечником. Ги занизил прицел, не рассчитав траекторию; если б Сеиф остался стоять, удар стрелы пришелся меж ног, не доставив туркополу вреда. Но Сеиф присел, и стрела, с лязгом пробив щит, сломала ему руку. Широкий стальной наконечник, войдя в горло туркопола, перерубил шейный хребет. Сеиф не успел даже вскрикнуть. Ударом его отбросило к зубцам, туркопол последним усилием омертвевшего тела попытался выпрямиться и с грохотом свалился на каменные плиты двора.