Рыцари порога.Тетралогия
Шрифт:
Оттар и Барац открыли калитку в воротах замка. Якоб нагнал их уже у подножия холма.
Повозка остановилась. Эрл некоторое время лежал, слушая, как радостно ржут распрягаемые кони, как спешиваются, негромко переговариваясь, рыцари, сопровождавшие повозку в пути. Он повернулся на бок, дотянулся до кувшина, налил воды в кружку, с удовольствием отметив при этом, что руки его не дрожат от слабости.
Вода оказалась с горьковатым привкусом. В ней явно было растворено какое-то лекарственное зелье.
Полог распахнулся, впуская в полутьму
«Снег», — догадался Эрл. Выпал первый снег.
В ярко белеющем проеме появился слуга, которого Эрлу приходилось видеть и раньше, — он приносил ему еду и отвары. На этот раз в руках прислужника был какой-то тряпичный узел.
— Сэр Эрл, — церемонно проговорил слуга. — Его величество Ганас доводит до вашего сведения, что наши войска встали лагерем, и стоянка продлится не менее двух-трех дней. Также его величество велел передать, что вам дозволяется свободно передвигаться по лагерю, не покидая его пределы.
Эрл промолчал. За все эти дни, которые он провел в охраняемой повозке, король не произнес ни слова — не считая того первого разговора с Орленком. Марборнийский король навещал его еще трижды, разговаривал любезно, справлялся о здоровье и осведомлялся, чего Эрл пожелает… Эрл молчал. Он не мог понять, для чего Орленку понадобилось оставлять его в живых. Но ясно было одно — ничего хорошего Эрла Победителя не ждет. Сэр Ганас Осагский был его врагом. А с врагами, как известно, предпочтительнее общаться на одном языке — языке стали. Только вот почему Орленок не прибегал к такого рода общению? Зачем, Харан подери, ему нужен был Эрл? И почему он так обрадовался, когда понял, что его пленник выживет?
Впрочем, о собственной участи Эрл думал мало.
С тех пор как ясный разум вернулся к нему, король Гаэлона Эрл Победитель напряженно размышлял об одном: можно ли было избежать такого разгромного, такого позорного поражения в битве на Ривенстальской равнине? Он прикидывал в уме варианты развития событий, переиначивал возможные тактические ходы, составлял планы атак и отхода… Но отряд боевых магов, замаскированных под простых копьеносцев, и стремительный удар с тыла кастарийского корпуса — ломали все его самые смелые предположения об исходе. А многократный перевес в численности марборнийцев довершал дело.
В конце концов Эрл пришел к неоднозначному выводу. И вывод этот его не радовал.
Орленок просто оказался сильнее и хитрее. Воинство Гаэлона с самого начала битвы было обречено на поражение…
— И вот еще что, сэр Эрл, — добавил слуга. — Его величество жалует вас одеждой со своего плеча. И тростью, дабы облегчить вам прогулку.
Он оставил узел у ног Эрла, положил туда же свежесрезанную тонкую трость из ветви орешника, поклонился и неплотно задернул полог. Узкий и холодный белый луч лег на лицо Эрла.
Король, морщась от ноющей боли во всем теле, сел. Потянул на себя узел. Там оказались штаны, сапоги, камзол и белье. Эрл поднялся (высота
Перед тем как одеться, помедлил. Противно было надевать одежду с плеча врага, но очень уж его тянуло выйти наружу, пройтись по земле, дохнуть свежего воздуха.
И осмотреться.
Быть может, боги будут милостивы к нему, и ему удастся…
Эту мысль Эрл отогнал от себя как чересчур соблазнительную.
Щель неплотно задернутого полога давала достаточно света, чтобы он мог осмотреть себя. Жуткие багровые шрамы сплошь покрывали его тело. «Будто бычью тушу нарубили для продажи, а потом зачем-то решили заново сшить», — мрачно подумал Эрл. Он положил ладонь на правую сторону лица. Под глазом ощущался длинный и неровный, очень выпуклый шрам.
Эрл сильно похудел, потому камзол и штаны Орленка лишь немного жали ему. Сапоги же пришлись впору.
Прихватив трость, король покинул повозку, ставшую ему домом почти на три недели.
Одного взгляда ему хватило, чтобы понять: надеяться на побег по меньшей мере глупо.
Орленок расположил свое громадное войско в открытом поле, где невысоко вздымались холмы, поросшие рощицами. Всюду, сколько хватало взгляда, теснились шатры, палатки, навесы, телеги, повозки и фургоны… Торчали к небу флаги на длинных пиках — и еще выше флагов поднимались кажущиеся неподвижными ленты дыма от костров. Стреноженные кони хрупали овес из мешков, подвешенных к мордам… До Эрла донеслось отдаленное мычание — он удивленно обернулся и увидел большое стадо коров, расположенное на участке поля, наскоро огражденном воткнутыми в землю копьями, между которыми были протянуты веревки…
И люди… Поле кишело людьми — мужчинами, облаченными в металлические и кожаные доспехи, увешанные оружием. Ратники налаживали нехитрый обед на кострах, хохотали и гомонили, собравшись группами, чистили мечи и правили стрелы, перетягивали луки… От выпавшего снега на этом поле остался только запах — все вокруг было затоптано солдатскими сапогами в бурую чавкающую жижу.
А в рощах весело стучали топоры.
«К вечеру, — подумалось Эрлу, — половина холмов обнажится. Через два дня — от рощ не останется и следа…»
На севере, на горизонте, темнели башни какого-то города. Эрл попытался определить — что это за город. Но не смог.
Он двинулся наугад, пробираясь между кострами ратников. Тело подчинялось ему, но неприятная слабость холодила грудь тошнотой, то и дело начинала кружиться голова. Ореховая трость пришлась как раз кстати — дважды Эрлу пришлось останавливаться и опираться на нее, пережидая особо сильные приступы головокружения.
Он шел, и марборнийские ратники, мимо которых лежал его путь, поднимая головы, без стеснения пялились на него. Эрл не смотрел на них, стараясь высоко держать подбородок.