Рыцари пречистой девы
Шрифт:
Креол с холодным лицом выслушал историческую справку, и снова начал читать. Точнее, переводить с канцелярского языка архивов:
– От брата Бреборока было получено восемь писем, согласно которым он после долгих странствий осел в селении Пуал, что находится на берегу Дордавра, где и остался до конца своих дней, дабы… ладно, это уже неважно. Где это – Пуал?
– В Грэндиши, на берегу Дордавра, – пожал плечами лод Гвэйдеон. – Прости, святой Креол, точнее сказать не могу – в мире бесчисленное множество сел и весей, я не могу знать их все… Но это должно быть на карте.
Глава 20
На карте Каабара селение
Первые сутки он продолжал работу над усовершенствованным зеркалом, а потом вылез из лаборатории, запер ее снаружи и строго-настрого приказал никому внутрь не заходить, если не хотят увидеть сценку «Архимаг в бешенстве». Он, мол, положил заготовку в раствор, и прикасаться к ней сейчас нельзя.
Обед проходил как обычно. Хуберт, видимо, задавшийся целью продемонстрировать кухню всех народов мира, приготовил сегодня трапезу по-белорусски. Грибной суп с перловкой, драники, тушеная капуста и клюквенный кисель.
Лод Гвэйдеон ел очень воспитанно. Креол, до сих пор отказывающийся пользоваться вилкой, ел драники прямо руками и порядочно оные испачкал. Хубаксис и вовсе залез в капусту с головой, вымазавшись в ней, аки свиненок. Ванесса тоже неохотно ковырялась в капусте, одновременно читая книгу. Точнее, не читая, а просматривая – она одолжила у лода Гвэйдеона Астаро, решив поближе ознакомиться с основами иштарианства.
– Лод Гвэйдеон! – неожиданно вскрикнула она. – Вы читали это?!
– Я читал все Астаро, – рассудительно ответил паладин. – Что конкретно вы имеете в виду, леди Ванесса?
– Вот это… прорицание, что ли? Как бы катрены Нострадамуса, только из девяти строк…
– А, вы имеете в виду Пророчество о Четырех, – понимающе дернул подбородком лод Гвэйдеон. – Оно было написано великой прорицательницей Тай’тара, жившей еще до Алкеалола. Она изрекла немало пророчеств…
– И сбывалось? – заинтересовалась Вон.
– Да, почти все предсказанное ею уже сбылось. А Пророчество о Четырех, как видите, было занесено даже в Астаро – в нем говорится о Посланниках Пречистой Девы. Три первых уже сбылись, четвертое тоже, возможно, когда-нибудь…
– Когда-нибудь?! – возмутилась Ванесса. – Лод Гвэйдеон, да оно же сбывается прямо сейчас!
– Ну-ка, прочти, – потребовал Креол.
И придет в мир Четвертый, тот, что умер давно и был похоронен.
Дедом своим назовет он Первого, а отцом – себя самого.
Женщина-дозорный и человек из серебра пребудут подле него.
Содрогнется земля от гнева его, и расцветет от милости.
Одни назовут его святым, другие колдуном, но правых не будет.
Все склонятся пред ним – от императора до последнего вора.
В ледяной горе утратит он силы и встретится с великой Тьмой.
Тюремщик и пленник закончат свои дни в один и тот же час.
Когда угаснет последняя надежда, рука придет на помощь.
– Чрево Тиамат… – пораженно покачал головой Креол. – Настоящие пророки – большая редкость, но эта точно настоящая…
– Я уже думал об этом, леди Ванесса, но мне кажется, здесь какая-то ошибка, – неуверенно предположил паладин. – Пока что сходств не слишком много…
– Да все! Все с самого первого слова! – возмутилась девушка. – Лод Гвэйдеон, ну перечитайте еще раз!
– «Умер и похоронен», –
Креол и Ванесса одновременно закивали, соглашаясь с первой строчкой пророчества. Паладин недоуменно посмотрел на них, но расспрашивать не стал.
– А дальше? Первый – это святой Алкеалол. Как он может быть дедом святого Креола? И как его отцом может быть он сам?
– Я внук Алкеалола, – пожал плечами маг. – Что тут такого? А вот насчет отца…
– Да это же просто путаница! – догадалась Вон. – Ты Креол, сын Креола! Вас просто зовут одинаково!
– Логично, – согласился маг. – Видишь, паладин, пока все сходится…
– А кто такие женщина-дозорный и человек из серебра? – продолжал спорить паладин.
– Лод Гвэйдеон… – укоризненно посмотрела на него Ванесса. – Ну вы меня уже совсем разочаровываете… Это же мы с вами! По-моему, тут даже ребенок догадается…
– Насчет руки непонятно, – почесал переносицу маг. – И насчет тюремщика и пленника есть сомнения…
– Думаю, со временем мы это выясним, – закрыла книгу Ванесса. – Хуберт, а у нас нет других напитков? Эта жижа такая противная на вкус…
– Это клюквенный кисель, мэм, – чопорно сообщил домовой. – Но если он вас почему-либо не устраивает, вам достаточно сказать…
Империя Ста Тысяч… Океан, испещренный бесчисленным множеством островов, островков, островочков – вот что такое Сто Тысяч. Огромное население – на Империю приходилась почти четверть всех ныне живущих каабарцев. Множество городов, и почти все – порты. Лишь несколько самых крупных островов могли похвастаться городами без пристаней.
Флот Ста Тысяч отличался небывалым количеством. Пока коцебу летел к острову Вороц-Ва, на котором располагалась столица – Шее Шем-Ер, под ним то и дело проходило очередное судно. Огромные, с сотнями парусов, объединенными в сложную систему, с двумя, а то и тремя тысячами матросов. И крошечные, с одним-единственным трапециидальным парусом и таким же единственным мореходом. Если корабли запада на Каабаре напоминали своих европейских собратьев, то суда востока не имели ничего общего ни с чем, когда-либо строившимся на Земле. Днище обычно плоское или странным образом раздутое книзу, словно груша, паруса крепятся к мачтам на манер флагов. Использовались и паруса в виде воздушных змеев, и весьма успешно, надо сказать. Не брезговали и изобретением Луньоров – почти все суда имели небольшие колеса в кормовой части, приводимые в движение мускульной силой. Двигаться только на них здесь, вне текучих рек, было невозможно, но они очень помогали маневрировать. Сударок, тне-зоом, двид, ариан, кролог, дерзния, певиг-ала – вот основные типы судов Ста Тысяч.
Кроме кораблей, имперцы строили плоты – как правило, огромные, настоящие плавучие дома. Встречались даже целые села, живущие на воде. Вся жизнь этого государства была тесно связана с океаном – кухня Ста Тысяч на девяносто процентов состояла из морепродуктов, одежду шили из особого растения, именуемого морским хлопком, дома строились из глиняно-илистой смеси. И то и другое в избытке встречалось на побережьях бесчисленного множества островов. А вот дерево было здесь большим дефицитом, и использование его где-либо еще, кроме судостроения, крайне не одобрялось. Точнее, каралось – человек, неосторожно построивший себе деревянный дом на одном из островов, мог заработать неслабый штраф, а то и отправиться вертелом на морские циклботы. Материковые государства хорошо наживались, продавая островам древесину.