Рыцари тернового венца. Зарождение Белого движения, становление Добровольческой армии и Первый Кубанский (Ледяной) поход
Шрифт:
Печатается по изданию: Половцов Л.В. Рыцари тернового венца: Воспоминания члена Государственной думы Л.В. Половцова о 1-ом Кубанском (Ледяном) походе генералов М.В. Алексеева, Л.Г. Корнилова и А.И. Деникина. – Прага: Тип. Грюнхут и Ко, 1923. – 219 с.
Текст воспоминаний приведен в соответствие с современными правилами орфографии. Сокращения, непонятные современному читателю, раскрыты.
Рыцари Тернового Венца
Памятный
Приказом Добровольческой армии 1918 г. № 499 был установлен для участников 1-го Кубанского похода особый знак отличия – меч в терновом венце. Знак носится на груди: 1-й степени – на георгиевской и 2-й степени – на владимирской лентах. (Примеч. авт.)
I.
Разруха и немцы
Конец октября 1917 года.
Зимний дворец в Петрограде пал под натиском большевиков, а с ним вместе исчезла и последняя, quasi-законная, власть в России. Правительство Керенского сдалось на милость Ленина и Троцкого.
Бешеная оргия убийств, грабежей и неслыханных издевательств над человеческой личностью сопровождала торжество победителей.
Сопротивления не было.
Геройские выступления военной молодежи в Петрограде и в Москве кончились полным разгромом. Никто не поддержал, а начальство только предавало.
Русская интеллигенция, столько лет мечтавшая о революции, в ужасе спряталась по углам. Только теперь познала она, что ее розовые мечты о «бескровнейшей в мире революции» были мечтами неопытной институтки.
Армия превратилась в толпу разбойников, грабивших и бессмысленно разрушавших все и вся на своем последнем походе «домой».
Лучшие генералы и офицеры, остававшиеся еще в армии, или убиты, или арестованы в ожидании суда и убийства. Большинство – бежало, и им удалось скрыться в скромных профессиях извозчиков, грузчиков на железных дорогах и рабочих на фабриках.
Предпарламент 1 разогнан большевиками самым бесцеремонным способом.
Исчезло всякое понятие о праве и нравственности. Суд превратился в комедию с трагическим окончанием. Неслыханный произвол воцарился в стране, и никто не знал, какой ужас ожидает завтра его или его близких.
Убивали всех, кто чем-нибудь выдавался из толпы.
Это было организованное истребление всех лучших сил русской интеллигенции. Убивали инженеров, но не тех, кто дурно обращался с рабочими или чем-нибудь проявлял свою контрреволюционность, убивали самых способных. Хватали профессоров наиболее выдающихся. Арестовывали и потом убивали фабрикантов и купцов самых предприимчивых.
1
Предпарламент – официальное название: Временный Совет Российской республики, совещательный орган при Временном правительстве. (Примеч. ред.)
Большевикам, а главное, их антрепренерам-немцам, нужна была лишь бессмысленная толпа рабов. Только над рабами могли властвовать невежественные демагоги, и только послушные рабы представляли для немцев величайшую в мире добычу.
Колоссальные естественные богатства России, России без интеллигенции, попали бы навек в бесконтрольную власть немцев.
Вот как мечтали они вознаградить себя за все протори 2 и убытки ужасной войны.
Немцы предполагали повторить в России то, что они проделали когда-то с чехами. Во время упорной борьбы с ними, в начале новых веков, немцы истребили в Чехии поголовно все дворянство, духовенство и крупную буржуазию, то есть все, что стояло выше толпы по своему умственному
2
Протори – издержки, расходы (устар). (Примеч. ред.).
То же самое грозило и России. Истребить интеллигенцию и перекачать в Германию русские богатства.
Брестский договор был только первым актом этой антрепризы, а русский золотой запас уже полился широкой струей в Германию.
Ничто, казалось, не могло помешать этому ужасному плану разграбления богатейшей в мире страны.
II. Донская область. Генерал Алексеев
Большевизм огнем и кровью заливал всю Россию; его волны докатились и до Донской области, далекой от центра государства.
Здесь большевистские верования воспринимались также с большой готовностью, но только городским населением и частью сельского – не казачьего.
Громадное большинство казаков относилось к большевизму отрицательно. Ни Войсковой круг, ни первый выборный войсковой атаман генерал Каледин не признали большевистского правительства и объявили Донскую область самостоятельной частью Русского государства.
Сюда, на Дон, под защиту казачьей автономии, и спаслась часть русской интеллигенции, не желавшая подчиниться варварскому игу большевиков.
С ужасом смотрели они на беспощадное разрушение русской государственности и в полном отчаянии не видели выхода из страшной бездны, в которую ринулась Россия.
В начале ноября 1917 года в Новочеркасске, столице донского казачества, появился скромно одетый, преклонного возраста господин в очках, с видом профессора. Господин этот о чем-то хлопотал, его видели постоянно у атамана; он собирал у себя военную молодежь и беседовал с офицерами.
Генерал от инфантерии М.В. Алексеев (справа) на совещании в Ставке Верховного главнокомандующего императора Николая II. Слева генерал М.С. Пустовойтенко. 1915 г.
По городу ходили разные слухи о каком-то заговоре; рассказывали, что Дон идет на Москву, чтобы положить конец издевательствам над Россией; называли даже разных походных атаманов, которые якобы уже назначены.
Через несколько дней дело разъяснилось. Этот господин оказался генералом Михаилом Васильевичем Алексеевым, бывшим начальником штаба Императора Николая II, а впоследствии Верховным главнокомандующим русской армией при Временном правительстве.
Генерал Алексеев, ближе всех видевший ужасные результаты разложения армии, еще при Временном правительстве предпринимал всевозможные меры к воссозданию армии. Но все его попытки в этом направлении и в Петрограде, и на московском совещании остались без результата.
Между тем он ясно сознавал, какое тяжелое будущее предстоит России, если она так печально и позорно нарушит свои обязательства перед союзниками в мировой борьбе. Он уже не мечтал об активных операциях, но думал, что и при ничтожном сопротивлении со стороны России немцы будут крайне затруднены на Западном своем фронте.
После разгона предпарламента генерал Алексеев убедился в том, что все легальные способы борьбы бесплодны. Но, несмотря на всю свою усталость и болезни, он не сдал еще своих позиций. Чего нельзя было добиться законным путем, то, казалось ему, возможно сделать иначе. Он думал, что не все еще потеряно.