Рыцари удачи. Хроники европейских морей

Снисаренко Александр Борисович

Внеся таким образом свой вклад в Столетнюю войну и опустошив побережье сильнее, чем это смогли сделать обе воюющие армии, Жанна исчезла со сцены так же внезапно, как и появилась на ней. Корабельщики долго еще не верили, что можно безнаказанно приблизиться к берегам Франции, где витала зловещая тень пират­ствующей баронессы. Из сотен слухов и версий о причинах исчезновения этой фурии, которое считали одной из ее дьявольских уловок, самым правдоподобным было предположение о ее гибели в штормовой Атлантике, куда ее увлекла погоня за каким-нибудь флагом, скорее всего - французским.

Несмотря на то, что пиратство становилось делом государственным, Вальдемар IV

попытался вести с ним борьбу, установив твердый контроль в проливе Эресунн, однако взимание пошлин с проходящих этим проливом судов вылилось в открытый конфликт с Ганзой. В 1367 году семьдесят семь ганзейских городов объявили Да­нии войну, закончившуюся 24 мая 1370 года Штральзундским миром. Ганза не только получила во владение на пятнадцать лет четыре города на восточном берегу Эресунна, но и право вето на избрание датских королей.

В 1376 году с согласия Ганзы регентшей Дании при малолетнем Олаве стала его мать Маргарита - дочь Вальдемара IV и жена норвежского короля Хакона VI. Не желая зависеть от прихотей ганзейских куп­цов, она очень скоро стала нанимать на службу пиратов западной части Балтики и натравливать их на ганзей­ские корабли и центры. Больше других начали страдать вендские города Висмар, Любек, Росток и Штральзунд. Дело кончилось тем, что они тоже вошли в соглашение с пиратами, после чего началась борьба за выжива­ние - кто кого. Росток и Висмар быстро обогащались, особенно после того как предоставили пиратам свои порты и рынки, где те преспокойно сбывали награблен­ное. Не пренебрегали услугами рыцарей моря и другие ганзейские города, а вскоре в пиратских войнах принял участие шведский король Альбрехт Мекленбургский.

После двух лет непрерывных грабежей всеми всех определилось наконец соотношение сил. Ганза за­просила пощады, предложив Маргарите мир. Он был заключен в 1382 году, но разбойничью карусель, за­крученную Маргаритой, не могла уже остановить и она сама, хотя большинство пиратов после заключе­ния мира покинуло западно-балтийские воды, перебазировавшись в район Гданьского залива. Самые стойкие остались. Для борьбы с ними Маргарита всту­пила в соглашение с Тевтонским орденом, и они со­вместно учредили по примеру венецианцев нечто вроде морской полиции. Во главе объединенного флота из четырнадцати кораблей был поставлен сконский (по другим данным - штральзундский) горожанин Вульфлам. Но ему приходилось гоняться за собственной тенью.

Весной 1389 года Альбрехт был захвачен в плен Маргаритой, ставшей, таким образом, еще и королевой Швеции, а единственный верный королю ганзейский город Стокгольм был осажден датчанами, и его падение грозило отменой привилегий ганзейских купцов.

Ганза обратила свои взоры на Готланд, чрезвычайно удобно расположенный по отношению к столице Шве­ции. И не просчиталась. Уроженец готландского города Висби шведский полуаристократ-полупират и прибли­женный готландского правителя Эрика, сына Альбрех­та, Свейн Стуре предложил ганзейцам свои услуги, с благодарностью ими принятые. Своей базой Стуре сделал родной город, где с незапамятных времен мест­ные корабелы охотно ремонтировали пиратские суда, а жители принимали на хранение добычу. В этом-то древнейшем пиратском гнезде Балтики Свейн Стуре с благословения купцов Висмара и Ростока провозгла­сил образование витальерского братства. Как Ганза в свое время заменила викингов в балтийской торговле, так в балтийском разбое на смену им пришли витальеры. Пришли с согласия и по поручению Ганзы. Девять ган­зейских городов и мекленбургский герцог Иоганн едва успевали подписывать

витальерам каперские свидетельства от имени Альбрехта.

Сложившаяся ситуация диктовала витальерам два пути помощи Стокгольму - или разгромить датский флот, или помочь шведам выдержать осаду. Стуре из­брал второй и на своих легких маневренных суденыш­ках, раз за разом обманывая бдительность датчан, взялся за подвоз продовольствия в осажденный город. От шведского слова viktualier, означающего «продо­вольствие», и произошел термин «витальеры». В 1392 году, пишет любекский хронист Детмар, «собрался не­укротимый народ из разных мест - городские запра­вилы, горожане из многих городов, ремесленники и кре­стьяне - и назвали себя братьями-витальерами. Они заявили, что хотят выступить против королевы Дании, чтобы помочь королю Швеции, который был ею пленен».

Девиз всеобщего равенства и братства, под которым они шли в бой, снискал им симпатии простонародья, и не без его помощи витальерам удавалось иногда овладеть довольно крупными и хорошо укрепленными го­родами - такими, как Висмар или Берген.

Сожжение в Бергене торгового представительства Ганзы и постоянные нападения на ганзейские суда по­ставили, однако, это братство вне закона, и с 1392 года оно стало чисто пиратским. Детмар отмечает, что в эти годы «к сожалению, они наводили страх на всем море и на всех купцов: они грабили и своих, и чужих, и от этого сельдь очень подорожала». Висмар и Росток за­крыли перед витальерами свои порты и рынки и вскоре первыми познали ярость и жестокость недавних союз­ников. Но и другим городам доставалось не меньше.

Оказавшись перед угрозой разорения, Ганза снаря­дила против витальеров две экспедиции. Обе они потер­пели крах, хотя во второй, организованной в 1394 году, со стороны Ганзы участвовали тридцать пять хорошо оснащенных кораблей с тремя тысячами отборных ры­царей. Угроза стала теперь всеобщей, и в 1395 году Мар­гарита освободила Альбрехта, надеясь этим шагом хоть немного разрядить обстановку. Но обстановка не раз­ряжалась. Каждый корабль, каждую эскадру все и везде принимали теперь за пиратские, не обращая ни­какого внимания на флаг.

Иногда это приводило к совершенно невероятным курьезам, будто списанным со страниц плохого при­ключенческого романа. Так, в 1396 году датский флот, высланный «королевой пиратов» Маргаритой из Каль­мара в Висби против витальеров, по ошибке вступил в бой с ганзейскими кораблями, тоже свято уверенными, что нарвались на пиратов. Пока моряки обоих флотов добросовестно истребляли друг друга сперва на воде, а потом и на улицах города, витальеры были в каком-то очередном рейде. Возвратившись из него, они с изумле­нием узнали, что стали единственными властителями моря.

Но ганзейские города придерживались иного мне­ния, они не думали сдаваться. Почти непрерывно они высылали против пиратов одну экспедицию за другой, хотя редко какая из них оказывалась успешной. Наобо­рот, не в диковину были случаи, когда матросы кораб­лей-охотников прельщались вольной и сытной жизнью и пополняли собою ряды рыцарей морских дорог.

Хроники того времени свидетельствуют, что тюрьмы всех городов были переполнены пленными пиратами и что «палачи не справлялись со своей работой и брали себе помощников», но это не должно вводить в заблуж­дение: не следует забывать, какие это были города и какие в них были тюрьмы. Экипаж одного захваченного корабля (например капера Мольтке с сотней его молод­цов, плененных штральзундцами) вполне мог заполнить собой до отказа несколько таких каталажек.