Рыцарский пояс. Тень Северного креста
Шрифт:
– Так это когда было! – не сдавалась упрямая, вся в свою родню, княгиня. – А Янек еще совсем маленький. Так они и Болека нашего надумают в седло усадить не сегодня завтра.
Князь спорить с женой не стал, только улыбался в усы. Внук очень радовал его, и он от всей души хотел, чтобы мальчик вырос сильным и умелым воином – в своего отца. Как будто чувствовал, что уже через несколько лет ему, умирающему, придется оставить княжество в слабых еще руках семилетнего Болеслава, единственной опорой которого будет мать.
Глава 2
Огнем и мечом – татарским и тевтонским
Киевское княжество,
лето 1416 года
Боярин Судислав был что-то неспокоен
– Вот что, дочка, – сказал как-то вечером боярин Виляне, – на дворе тепло, хорошо, лето началось. Проведала бы ты деда с бабкой в Городно, вы давно ведь не виделись.
– Да как же так, батюшка, – округлила глаза девушка, – я одна в жизни никуда не ездила да и никогда от дома далеко не уезжала, разве что к вашим родичам под Житомир, так это близко, и потом, я тогда с вами была, помните?
– И что тут страшного, красавица моя? – возразил отец. – Дам я тебе охрану добрую, Севку с собой прихватишь, горничную девку твою. Да и повозку хорошую дам, чтобы ты тело белое до синюх не набила. Почему ж не поехать?
– А вы как же без меня, батюшка? – стояла на своем Виляна. – Вам с хозяйством самому не управиться.
– Да справлюсь я, справлюсь, – усмехнулся боярин. – Ишь, помощница нашлась!
Он отвернулся на мгновенье, чтобы дочь не уловила тревоги в его глазах.
– Хозяюшка моя милая, – добавил он, окинув ее любящим взглядом. – Езжай спокойно, доченька, я управлюсь, не сомневайся. А ты хоть родных людей повидаешь. Они тебя, поди, и не узнают.
Через четыре дня Виляна в крепкой повозке с крытым верхом и в сопровождении доброго отряда охраны отбыла на север. А две недели спустя под стенами Киева объявился темник [3] , а по сути правитель Золотой Орды Едигей с большим, как всегда, войском.
3
Темник – русское наименование воинского звания туменбаши в Золотой Орде. Темник командовал десятью тысячами воинов – туменом.
Много раз налетали татары на земли Киевского княжества, но страшней всех был старый волк Едигей, несговорчивый и жестокий. Его часто поминали недобрым словом, матери пугали им детей-неслухов. Был он хитер и умен, крепок телом и страшен лицом. И не знал поражений. Странно было слышать, что он жену свою Джанике, дочь хана Тохтамыша, любит и почитает, волю ей дает, в их землях небывалую. Вот и сейчас, когда он снова разорять земли русинов принялся, жена его отправилась с большой свитой в паломничество в Мекку. Об их отношениях в Орде ходили легенды. Однако все это не помешало Едигею упорно воевать с самим Тохтамышем, а потом и с его сыновьями. Но Джанике особо за отца не переживала, он тоже был зверь зверем. Когда Едигей его как-то прижал основательно, тот со злости, чтобы ярость свою пригасить, жену собственную убил, мать Джанике. Правда, за брата женщина заступилась, когда тот в плен к темнику попал, и муж ее послушал. Он вообще к советам жены прислушивался и считался с ней. Она одна могла ему возразить, если считала нужным, а больше – никто. Его боялись не только те, на кого он ходил
И вот сейчас этот лютый враг славянского люда стоял под Киевом. Он разорил уже множество селений в округе, огнем и мечом прошелся по нескольким крепостям пограничным, что рубежи южные охраняли, но не удовлетворился этим. Сильно пострадал от набега Канев, что лежит ближе к границе Киевского княжества со Степью. Этот большой торговый город манил своим богатством. Крепость там надежная, хоть и деревянная, из сосны рубленная. Стоит она очень удобно – на холме, с трех сторон защищенная кручами, но и она пострадала. Да и черкасская крепость тоже.
На Киев злобный Едигей навалился со всей присущей ему яростью. Сжег город почти полностью, захватил и разрушил Подол и Верхний город, разорил Киево-Печерский монастырь. Устоял только Киевский замок на Замковой горе. Но город теперь лежал в руинах. И эти руины погребли под собой славного боярина Судислава, который успел, однако, уберечь от злой доли дочь свою единственную, любимую.
Виляна со своим сопровождением продвигалась на север медленно. Они успели доехать только до Слуцка, когда их обогнали три всадника на крепких конях, что вихрем летели в том же направлении. То были гонцы, посланные киевским наместником к князю Витовту, чтобы сообщить ему о новой беде. Тут, в Слуцке, и узнали путники, какая страшная напасть обрушилась на их город. Виляна, вне себя от горя, рвалась вернуться обратно, батюшку своего искать. Но умудренный опытом, хоть и молодой еще годами, десятник Стешко сумел убедить ее, что ехать надо на север, поскольку тех, кто погиб, уже не оживишь и дом из пепла не поднимешь, на старое место не поставишь.
А в литовских землях староста городненский Каролис прямо почернел весь и с лица спал, когда услышал злую весть, что принесли гонцы из Киева князю Витовту. Сам княжий наместник Ремунас пришел к нему под вечер с этим известием – знал, что у старосты там единственные близкие люди остались, зять и внучка.
Князь Витовт в великий гнев вошел, когда узнал о разорении Киева. Не успел он город защитить. Когда только Канев был разорен, князь собрал войско, намереваясь идти навстречу татарам. Но темник Едигей на этот раз шел очень быстро, отправив в Орду обозы с награбленным добром и полоном. Налегке он пошел на Киев в расчете на жирную добычу. И не просчитался, черт старый. Но дальше он на этот раз не двинулся. Пожива оказалась богатая, а встреча с княжеским войском в его планы не входила. К тому же все колокола Киева били в набат долго и громко, оповещая округу о напасти, и люди, надо думать, все ценное попрятали и сами надежно схоронились. Колокола в городе он заставил замолчать, но в замке на горе они все звонили и звонили.
Едигей отступил на юг, а княжеское войско, которое вел воевода виленский Войцех Монивид, шло за татарами по пятам до самих Черкасс, но отбить смогло лишь пару сотен захваченных в плен людей. И когда уже ненасытный темник уймется? Но только три года спустя до них дошла весть, что ненавистный Едигей погиб – убит одним из сыновей хана Тохтамыша, того самого, с которым воевал так долго.
Староста Каролис был сильно подавлен полученной вестью. Жизнь и так не слишком-то ласково с ним обходилась, а теперь он и вовсе один как перст на всем белом свете остался. А старость – вот она, рядом уже. И горько оставаться одному в слабости и немощах.
В молодости жизнь, казалось, улыбалась ему. Он взял в жены полоцкую боярышню Рогнеду и всегда очень любил ее. Рогнеда была горячей и своенравной, но рядом с ним становилась ласковой горлицей, обнимая его с нежностью и страстью, которые сберегла до конца жизни. Она родила ему пятерых детей, но выжили только трое. Потом оба сына сложили головы на поле битвы под Грюнвальдом, а дочь высватал киевский боярин Судислав. Сама Рогнеда покинула мужа пять лет назад. Пошла с бабами городскими на болото клюкву собирать и, к несчастью, с обозленной чем-то змеей встретилась. Та ее и ужалила, спасти не удалось. Каролис горевал долго – только-только сыновей потеряли, а теперь вот и жена ушла. Осталась одна лишь внучка, но она далеко.