Рыцарский престол
Шрифт:
Даже с высоты бросались в глаза грандиозные строительные работы, начатые на месте прежнего лагеря исследователей. Там и ночью рылись огромные ямы и закладывались блоки несущих фундаментов. Возводились деревянные леса и работали лебедки. Судя по огромному периметру, здание собирались построить такое, что впору императору Иллюзий позавидовать.
Путешественники сели чуть в стороне, с обзором на дорогу и самое освещенное место не прекращающегося ни на минуту строительства. По дороге никто не ехал и не шел. То ли по причине наступившей ночи, то ли по причине и в самом деле введенной немыслимо высокой
Но и до него вскоре донеслись громкие и возмущенные восклицания, которыми его любимая демонесса стала осыпать каких-то распорядителей, урядников и собирателей пошлины. Оказывается, она первым делом не стала искать знакомых или расспрашивать у строителей, а сразу отправилась к двум башенкам по бокам от дороги и перегородившим путь хлипким воротам каркасного типа на самой Линии. Вот там ее и остановили грозные стражники с криками «куда идешь?» и «где “уплатная”?». Сдержавшись, графиня Фаурсе смиренно спросила о сумме платы, и вот только когда ей ответили, разбушевалась не на шутку. Причем в выражениях она не стеснялась и никого щадить деликатностью не собиралась.
– Мне вначале показалось, что вас всех покусали маусты-вампиры и вы скоро умрете. Или сами станете вампирами. Но теперь, глядя на вас, я уверена: вас бараны покусали! Потому что вы скоро умрете от тупости.
Пока несколько опешившие стражники выслушивали от не опознанной ими богини ругательства и угрозы, к пропускному пункту сбежалась целая куча демонов, как со стройки, так и с окрестностей. Среди них оказались и новые знакомые. А возглавлял толпу тот самый академик, руководитель прежде расположенной здесь группы Шабенов.
Он-то и начал кричать первым приветствия, да еще и голос усилил магически:
– Да здравствует графиня Фаурсе! Да здравствует богиня, Открывшая дорогу!
Толпе ничего не оставалось, как рьяно поддержать приветствия, а слегка оглохшей от такого почитания демонессе – немного успокоиться. Но как только крики стали стихать, она набросилась на престарелого коллегу:
– Что тут у вас творится?! Почему взимают плату за проход?
– Я бы не сказал, что за проход, – явно мялся академик, но уйти от ответа ему было некуда. – Средства считаются добровольными пожертвованиями на строительство храма в честь Открывшей дорогу.
– Значит, отныне никакого храма не будет! Я открывала дорогу не за деньги! И кто такое придумал?
– Точно не знаю, но поговаривают, – видно, побаивался он княжеского гнева и говорил несколько иносказательно, – что строительство такого огромного храма – это инициатива общественности, а князь просто закрепил ее своим указом и выставил воинов для соблюдения воли народа.
– Отныне никаких пошлин!!! – на самых высоких тонах разносился крик графини Фаурсе. – Приказываю: немедленно разобрать ворота с башнями, иначе великий Загребной, Давший Надежду, собственноручно сожжет эти незаконные строения!
К тому моменту Семен, так и не закончивший кормление сайшьюнов до отвала, услышал из демонического мира стук копыт и специфический храп больевов. Какой-то отряд приближался со стороны замка. Поэтому вырвался из эфирного слоя и поспешил на помощь к своей любимой.
– Господин Загребной, прошу вас не спешить с санкциями. Все-таки распоряжения местного правителя имеют под собой правовую основу. И только он имеет право назначать или отменять пошлины.
– Увы, ничем не могу помочь, коллега! – тоже весьма усилил голос Семен, глядя на остановившийся отряд, от которого уже решительной походкой шагал в толпу сам князь. – Раз трияса так решила, значит, так оно и будет. И мы как истинные открыватели пути имеем полное право требовать беспрепятственного проезда через Линию для любого демона.
– Вы ничего не имеете права требовать! – рыкнул князь, выглядящий теперь совершенно иначе, чем на импровизированном пиру: если тогда он был сама сердечность и обаяние, то сейчас – холод с отпечатавшейся на нем жадностью. Казалось, с таким демоном спорить сейчас бесполезно и дело мирным решением вопроса не обойдется.
Но тут весьма смело и нахраписто вперед опять выступил академик. Не обращая внимания на оставшегося у него за спиной князя, он просительным тоном залебезил:
– Извините, уважаемый, как вы только что назвали графиню Фаурсе?
– С недавнего времени госпожа Люссия обладает еще и титулом трияса.
– Трияса? – Старик громко сглотнул, но все-таки выдавил следующий вопрос: – А кто ее так назвал?
– Лунная медуза.
После чего последовала забавная сцена: старый Шабен стал пятиться, пока не уперся прямо в тело князя. Но ни в коем случае не собираясь извиняться, он хамовато развернулся, пригнул голову местного правителя к себе и что-то быстро зашептал ему на ухо. Хотя при этом и полог неслышимости установить не забыл. Понятно, что с его силой он бы мог и сотню таких массивных воинов уничтожить, не сходя с места. И по всей логике князь его боялся больше. Да и весь его отряд телохранителей даже не шелохнулся при таком неуважительном отношении к их работодателю.
Но вот это тайное перешептывание вывело Загребного из себя.
– В чем дело?! Или вы приказываете немедленно разобрать башни, или я их сжигаю? Ну!
– А потом и фундамент этого никому не нужного храма сожжем вместе с лесами! – усилила угрозу Люссия.
Князь уже смотрелся лиловым от охвативших его бурных эмоций, но, когда академик отступил в сторону, заорал совсем не то, что от него ожидало подавляющее большинство участников события:
– Немедленно разобрать башни и ворота! Объявить свободный проход для любого желающего! Строительство храма продолжать прежними темпами! Заявляю во всеуслышание: теперь все здесь будет строиться за деньги из моей личной казны! Я все сказал!!!
Чуть не надорвав голос при последнем восклицании, князь резко развернулся и отправился к своему больеву. Отряд тут же умчался в сторону замка.
Демоны только после стихшего стука копыт расслабились, зашевелились и стали переговариваться. Более дисциплинированные стражники бросились немедленно разбирать и валить башни, убрали моментально ворота. Ну а укутавшийся в двойную мантию Загребной с нехорошим выражением лица приблизился к академику.
– Ну, рассказывайте. – Его голос не выражал ни малейших эмоций.