Рычков
Шрифт:
Посылая ему академический диплом, Миллер в сопроводительном письме подчеркивал, что такой высокой почести Рычков удостоен за имеющиеся труды и за то, что впредь будет активно сотрудничать с Академией наук, которая персонально его пока не знает, но приняла в свои члены благодаря ходатайству его, Миллера. Академик умолчал о том, что избрание Рычкова в члены-корреспонденты произошло во многом по инициативе Ломоносова, который, кстати сказать, персонально знал Рычкова и переписывался с ним.
В связи с этим фактом хотелось бы пояснить, что между Ломоносовым и Миллером отношения были довольно сложные. Герард Миллер приехал в Россию юношей и поступил в только что открытую Петербургскую Академию наук. По окончании ее преподавал в академической гимназии, вскоре благодаря протекции И. Шумахера получил звание профессора и стал конференц-секретарем академической канцелярии. Шумахер заведовал канцелярией и
Конечно, не все труды Миллера получили такую оценку. Он был по-немецки аккуратным и покладистым тружеником в академической канцелярии, вел обширную переписку со многими русскими и зарубежными учеными, протоколы академических заседаний, способствовал изданию научных трудов своих коллег. Не случайно именно ему было поручено редактирование созданного в 1755 году при Академии наук первого учено-литературного журнала на русском языке «Ежемесячные сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие», к сотрудничеству в котором он привлек многих ученых, в том числе и Петра Рычкова.
Ломоносов критически взирал на некоторые позиции этого журнала, и когда по неосведомленности Рычков прислал ему свою статью «Письма о коммерции» с просьбой опубликовать ее в «Ежемесячных сочинениях», полагая, что журнал редактирует Ломоносов, то Михайло Васильевич пришел в досаду. Он посоветовал Рычкову заниматься не анализом коммерческих проблем, а изучением натуральной истории и все интересные сведения передавать Академии наук.
Из девятилетней переписки сохранились только два письма Рычкова к Ломоносову и четыре письма Ломоносова к Рычкову. С Миллером же Петр Иванович переписывался почти двадцать лет. Миллер писал зачастую на немецком языке, оставляя у себя копии. Бережно хранил он в своем архиве и письма Рычкова, в них содержалась ценная научная информация по истории, географии и этнографии. Некоторые эти сведения Миллер использовал в своих научных трудах, хотя в целом бережно относился ко всем рукописям Рычкова, охотно предоставляя им страницы журнала. Однако каких-либо дружеских симпатий, показывающих духовное родство этих ученых, в переписке не обнаруживается, поэтому и рассматривать ее следует как деловую переписку Рычкова с конференц-секретарем Академии наук.
Чуть забегая вперед, хотелось бы заметить, что из оренбургских губернаторов, при которых работал Рычков, благосклоннее всех относился к нему Иван Иванович Неплюев, губернаторствовавший с 1742 по 1758 год. Это было самое плодотворное в творческой жизни Рычкова время. Неплюева и Рычкова объединяли преданность государственным интересам, энтузиазм мироустроите лей, любовь к просвещению, хозяйская мудрость. Неплюев всячески поддерживал научные и просветительские устремления Рычкова, уважал в нем разносторонний талант ученого, не предпринимал ни одного важного решения по обустройству края, не посоветовавшись с ним. Не раз приглашал его в поездки в Москву и Петербург, где знакомил с важными государственными лицами и учеными. За усердную службу Неплюев в 1744 году выхлопотал Рычкову землю для поместья, ав 1751 году — чин коллежского советника. С получением этого чина его поздравили при встрече в Петербурге государственный канцлер Алексей Петрович Бестужев-Рюмин и сенатор граф Михаил Ларионович Воронцов.
Радостным возвратился Рычков в Оренбург, где его поджидало огромное горе: в возрасте 39 лет скоропостижно скончалась при родах его любимая жена Анисья Прокофьевна, оставив ему четверых детей. Самому старшему из них, Андрею, было 13 лет. Всего же за восемнадцать лет супружеской жизни у Рычковых народилось одиннадцать детей. Но смерть, как хорек в курятник, повадилась в их дом:
Без хозяйки в большом доме с оравой малых детей да при ежедневной службе Петру Ивановичу было невмоготу, и в следующем, 1752 году он женился на 20-летней дочери капитана-поручика Преображенского полка Дениса Никитича Чирикова. Как покажет время, брак оказался удачным. Несмотря на свою молодость, Алена Денисьевна была хорошей хозяйкой, заботливой матерью, искусной рукодельницей. Она родит восьмерых детей, но, кроме двух девочек и мальчика, все поумирают в младенческом возрасте. Рычков умалчивает о причинах такой высокой детской смертности, только раз называет крапивную горячку. Можно лишь предполагать, что виною всему были инфекционные болезни, против которых медицина того столетия была бессильна.
На дарственной земле Рычков основал в 15 верстах от Бугульмы село Спасское, построив там дом, а затем в 1757 году каменную церковь. Но поскольку основная служба его проходила в губернской канцелярии, то еще в апреле 1753 года он заложил в Оренбурге большой каменный дом, «потому как деревянное строение тут по скудности лесу неспособно и непрочно». 12 декабря того же года губернатор Неплюев на несколько недель уехал из Оренбурга по служебным делам, возложив на своего помощника правление губернскою канцеляриею и все секретные и заграничные дела, рапортом известив об этом Правительствующий Сенат. «Итак я в сем году имел честь несколько времени всею Оренбургскою губерниею с подчиненными провинциями один правителем быть», — не без гордой шутки замечает Рычков в своих «Записках».
Из этой же семейной хроники узнаем достоверно о многогранных заботах и интересах его, радостях и горестях, о потерях и удачах. Отцовской болью пронизаны строки внезапной смерти любимого, не прожившего и трех лет сына Ферапонта, который «подавал мне великое утешение и надежду, что будет из него человек достойный… В лице его казалось всегда нечто важное; нередко случалось мне, что я разговаривал с ним и, усматривая в нем смысл и догадку выше его лет и удивительные от него вопросы, радостные слезы имел». Рычков сообщает о женитьбе старшего сына Андрея, о поездке с женой и сыном Василием в Москву, о рождении и смерти дочерей Наташи и Елизаветы… Вереница дней. Частная хроника, за которой почти не прослеживается творческая и научная работа, хотя именно в пятидесятые годы Рычков создает основные свои произведения.
Сверхпредельное напряжение на службе и в творческой работе, следующие одна за другой семейные утраты пошатнули крепкое от природы его здоровье. «Еще в исходе прошлого и в начале сего 1759 года, — пишет Рычков, — от многих канцелярских трудов и беспокойств почувствовал я в здоровье моем против прежних лет великую перемену, и такую болезнь, каких прежде во мне не было». Рычкова мучили головные боли, флюсы, перепады кровяного давления.
Доктор Андрей Андреевич Риндер вместо каких-либо лекарств предписал ему покой, посоветовал на некоторое время от всех дел упраздниться и пожить в деревне. Докторскую аттестацию Рычков приложил к своей челобитной и послал в Правительствующий Сенат. Вскоре пришла резолюция: Рычкова от заведования Оренбургской канцелярией освободить на один год.
ВОЛЬНОМУ — ВОЛЯ
Хорошая работа всякую должность возвышает.
С надеждой поправить здоровье, отдаться любимым занятиям, подальше удалиться от интриг и злословия недоброжелателей Петр Иванович весной 1760 года вместе с женой и детьми выехал из Оренбурга в Спасское.
Село располагалось в живописнейшем месте. Однако вести праздную жизнь на лоне природы Рычков не мог, не умел. В Спасском он развернул бурную деятельность: выстроил мельницу, пасеку, винокуренный заводик, по разрешению Государственной берг-коллегии неподалеку от села соорудил два ручных горна для выплавки железа и две медеплавильные печки, где начал проводить разные опыты. В декабре состоялась пробная плавка. За девять дней выплавили двадцать пудов черной меди. Цифра, конечно, мизерная. Такое производство могло лишь разорить, а не обогатить хозяина. Но Рычков и не помышлял о нажитках. Ему важно было иметь под рукой базу для проведения экспериментов.