Рык Посейдона

Негрей Валерий Петрович

Хамади приоткрыл глаза и посмотрел на Талгата. Было слышно его тяжёлое дыхание.

— Вы?… Мне?… — он снова закрыл глаза.

— Дело дрянь, ребята! Надо перевязать его и как можно быстрее в путь… Ганс! Посмотри машины!.. Джей, помоги мне.

Талгат хотел поднять его и перенести поближе к огню. Когда они с Джеем нагнулись над ним, он открыл глаза и отстранил их руки.

— Не надо…. это бесполезно… Только лишняя боль для меня… Как вы сюда попали?

— Не надо разговаривать. Сейчас мы перевяжем

вас, а там будет видно… Джей, посвети мне.

Талгат разрезал уже разорванный на груди камуфляж и распахнул его. Прямо под сердцем был вырван кусок мяса и, под обнажившейся плеврой, были видны рёбра и бившееся под ними сердце. Болевой шок не давал кровоточить ране, но чуть ниже он увидел самое ужасное. Это была глубокая рана, из которой торчал металлический осколок. Он рассёк почти весь бок живота и лишь чудом не задел сердце. Талгат понял, что потеряно много крови и жить Хамади осталось немного.

Он видел разные ранения, испытал их на себе и поэтому это не произвело на него особого впечатления. Джей, увидев это, отшатнулся и сделал шаг назад.

— Пакет! — громко крикнул Талгат. Он знал, что в таких случаях только окрик мог вывести человека из оцепенения, вызванное увиденным.

Талгат заканчивал перевязку, когда подошёл Ганс.

— Джип в порядке. Можно хоть сейчас в дорогу.

Дыхание раненого стало спокойнее и он подал знак рукой. Талгат нагнулся над ним.

— Я вижу…. вы мусульманин?… — с трудом спросил он.

— Да, но сейчас вам лучше не разговаривать. Аллах не слишком большой помощник в этих делах.

— Дело не в Аллахе…Почему вы с ними?

— Потому, что мы хотим жить, в отличии от вас… Давайте не будем устраивать богословских дискуссий, а побережём свои силы.

— Я, всё-таки, цивилизованный человек, учёный…. и говорят, неплохой. Я прекрасно понимаю, что жить мне осталось несколько часов, а может… — Талгат видел, что слова даются ему с трудом, но не останавливал его. — До ближайшего госпиталя минимум двести километров и, притом, ехать машиной, а это уже смерть для меня… Поэтому выслушайте меня внимательно…. но не сочтите это за исповедь… Просто я не хочу быть в глазах своих детей убийцей ни в чём не повинных людей.

— Это уже интересно! А чем же вы тогда занимались здесь, как не подготовкой к этому?… Не надо демагогии, господин Хамади, — Талгат встал и хотел уйти.

— Подождите! — Хамади протянул руку Талгату. — То, что я вам скажу, не имеет к этому никакого отношения… Не вам судить об этом… Вы живёте в другом мире и многого не знаете… Это оружие, которое поможет нам в борьбе с несправедливостью, которую вы — европейцы и американцы, сеете по всему миру…

— Хорошо! Хорошо! Только успокойтесь!.. Мы сейчас сядем в ваш джип и потихоньку поедем. Если вы так доверяете Аллаху, то он должен вам помочь…

Часа через четыре

мы будем в Кандагаре, а там есть госпиталь.

— Не надо… Никуда я не поеду… Вы охотились за мной по всему миру и хотите, чтобы я сам пришёл к вам… Возьмите лучше Халеда… Он будет хорошим учёным, но ему надо доучиться… Какой сегодня день?

Талгат задумался.

— По-моему, пятница, — услышав вопрос, сказал Джей.

Хамади попытался подняться на локтях, но закашлялся и беспомощно опустился на землю. Талгат поправил у него под головой какой-то свёрток из одежды и приложил руку ко лбу.

— Лежите спокойно. Я сейчас сделаю вам укол и вы заснете. Мы попробуем довести вас до госпиталя.

Хамади закачал головой.

— Не теряйте зря времени… Слушайте меня внимательно….
– дыхание его стало хриплым и частым. — В воскресение в Мюнхене… и Барселоне, будут, — он снова закашлялся.

«Наверное, задето лёгкое», — подумал Талгат.

— Что там будет? — переспросил он.

— Там будет футбол….
– в уголке губ появилась капелька крови. — Пить!..Дайте воды! — почти прошептал он.

— Вам нельзя пить! Вы это прекрасно знаете!

— Сейчас можно… Мне уже ничего не поможет… Дайте!

— Воды! — крикнул Талгат. Джей подал ему фляжку. Он осторожно поднёс её к губам Хамади, и тот сделал несколько глотков.

Прошло несколько секунд. Хамади приоткрыл глаза и чуть заметным движением век, подал знак Талгату. Талгат наклонился над ним.

— Там, на стадионе… будут взрывы… — кашель вновь перебил его и струйка крови потекла по подбородку. — Абдель-Керим послал туда своих людей… Я не знаю деталей, но они сделают это… Это воины джихада.

— Смертники, что ли?

Хамади ничего не ответил. Он лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Талгат приподнял его и подставил под спину колено.

— Спасибо… Я консультировал их по химическому оружию… Их зовут Хабиб и Юзеф….
– он вытер рукой кровь на подбородке и посмотрел на ладонь. Она была красной. Взглянув на Талгата, слегка улыбнулся. — Ваш человек видел их в Бейруте… Он должен быть в лагере, здесь, в Афганистане… Я сам отправлял его туда.

Руки его беспомощно опустились на землю.

— Вы говорите это серьёзно или это блеф?… Где сейчас этот человек? — Талгат осторожно опустил его на землю.

Джей подошёл поближе и посмотрел на Хамади. Отблески огня играли у него в зрачках, но глаза были неподвижны.

— По-моему, он умер…

Талгат положил руку на шею Хамади. Нащупал артерию. По ней ещё слабыми толчками пульсировала кровь.

— Нет… Ты понял, что он сказал?

— Он говорил о каких-то футбольных матчах… Я не очень прислушивался. Может, он имел ввиду полуфиналы?… Так они состояться в это воскресенье и как раз в Мюнхене и Барселоне…