Рыкарь
Шрифт:
— Да я не про внука твоего! Как рыкарь? — Перебил его Долгоруков.
— Ничего о нем сказать не могу, слишком мало мы смогли побеседовать… — Буркнул князь Юсупов.
— Ой, Тимоша, лукавишь, как есть, лукавишь. Ну да ладно, я тебя зачем позвал-то, да, ты этого Волкова не трогай, по крайней мере, пока я не скажу. — Долгоруков продолжил дымить сигарой, глядя на реакцию Юсупова.
— Позвольте узнать, Андрей Павлович, почему вы так резко начинаете оберегать этого сопляка? — По скулам Юсупова начали гулять желваки.
— Потому что он очень способный и талантливый юноша, которого
— Это что получается — если этого сопляка Волкова кто-нибудь тронет на улице, то спрос все равно с меня будет? Как-то несправедливо это будет, Андрей Павлович…
— Тимоша, кто на улице сможет рыкаря, даже и молодого, тронуть? Он что, с пьяным Трубецким в рюмочной столкнется и бабу не поделит? Поверь мне, это один шанс на миллиард… Ну да ладно, в чем-то ты прав. Но ты тогда подсуетись немножко, обеспечь Волкова наружкой толковой, присмотри за ним, чтобы ничего не случилось… Сделаешь, ведь, уважишь старика, в конце концов… — Долгоруков положил сигару в пепельницу, и глаза самого старого князя в империи вспыхнули глубоким изумрудным цветом.
— Я понял, Андрей Павлович, распоряжусь сегодня же. — Сглотнул князь Юсупов.
— Вот и прекрасно, Тимоша, прекрасно. А пока возьми бутылочку, разлей-ка нам коньячку… — Долгоруков откинулся на спинку кресла, вновь беря в руки сигару, глаза старого князя медленно тухли, словно угли.
* * * * *
РИ, Санкт-Петербург, Городская больница Святого Георгия, отделение хирургии и неотложной помощи
Я вошел в родное отделение хирургии. В коридоре царила тишина, лишь из дальней палаты доносился шум работающего радиоприемника.
За столом дежурной медсестры сидела Оленька, молоденькая медсестра, которая пришла в отделение уже при мне. Она склонилась над журналом дежурного обхода, выписывая указания для пациентов в отдельный блокнот.
— Оленька, добрый вечер. — Тихо поздоровался я.
Медсестра оторвалась от журнала и подняла на меня взгляд:
— Ой, Матвей, здравствуй. Ты к Володину? — Улыбнулась Оленька.
— Да, он уже прибыл?
— Ага, утром с поезда сразу в больницу приехал, до обеда проверял все журналы и карты пациентов, затем сам всех лично обошел, сейчас в ординаторской сидит. — Кивнула она.
— Я тогда пойду к нему, провожать не надо. — Я махнул рукой в сторону врачебного кабинета.
— Да, только ординаторская теперь в конце отделения, Володин распорядился, чтобы перенесли.
— Чтобы он курить мог в окно? — Усмехнулся я.
— Официально, чтобы его радио
Я быстро прошел до конца коридора, постучался и вошел в ординаторскую.
В новом помещении, как и в старом, царил запах табака, кофе и медицинской стерильности. Новое помещение, новое окно, новый подоконник, а фигура на нем та же самая. Лысый мужик с короткой черной бородой, очках в роговой оправе и белом халате с пятнами чужой крови. Володин сидел на подоконнике, одна рука лежала на колене, между указательным и средним пальцами тлела сигарета. Только в это раз Володин не спал.
— Добрый вечер, Борис Геннадьевич. — С улыбкой поздоровался я.
— А, Волков, ну, здорово, коль не шутишь. Проходи, садись. — Начальник отделения махнул рукой в сторону дивана и крепко затянулся, — Чего пришел-то?
— Так, мы же разговаривали с вами, что после окончания практики к вам приеду, чтобы работать у вас продолжить. Так вот, я от своих слов не отказываюсь. — Пожал плечами я.
— Что же, не сдался, не сдулся, не бежишь с нашего безумного корабля? — Улыбнулся Борис Геннадьевич.
— Не сдался и не сдулся, и бежать не собираюсь. Когда приступать могу? — Ответил я.
— В старом графике и на прежней должности с прежней зарплатой?
— Да.
— Тогда все по-прежнему. В старом графике дежуришь вместе со мной трижды в неделю. И…
Оленька прервала Володина на половине речи. Влетевшая медсестра с широко раскрытыми глазами переводила взгляд с меня на Володина и обратно:
— Борис Геннадьевич, Матвей, там позвонили, к нам скорая едет, в ней трое пострадавших из автокатастрофы, семья. Отец, мать и дочь. Все тяжелые! У матери оторвало ногу в коленном суставе! Будут у нас через семь минут!
Володин перевел взгляд на меня:
— Чего стоишь, Волков! Пулей переодевайся, я один не справлюсь! Ольга! Третью операционную готовь! Звони Огаеву и всей его бригаде, пусть срочно едет в отделение! ВОЛКОВ?! Ты какого х*ра ещё в уличной одежде?!
Я улыбнулся и начал быстро скидывать одежду. Как же мне всего этого не хватало…
* * * * *
РИ, Санкт — Петербург, улица Декабристов, дом 21/2, день закрытой демонстрации информационной продукции компании «БВК»
О, как я не люблю костюмы! А еще больше я ненавижу завязывать галстуки! Только ради этого стоит ввести галстуки на застежке, как у меня в детстве был…
Сегодня был день демонстрации наших машин перед князем Кобылиным и его делегацией. И как бы мне не хотелось надевать на себя весь этот строгий деловой костюм, сейчас это было очень нужно. И нужно всем троим: и Богомолову, и Кобылину — младшему, и, в частности, мне. Эх, жаль, что в этом мире еще не было человека, который выходил на презентации в водолазке, джинсах и кроссовках… Хотя… Может мне стать основателем нового стиля?… Как говориться, посредственности копируют, гении воруют… Ну да ладно, об этом можно будет подумать, когда наша компания заберется повыше… А пока строгий регламент, строгий костюм, удавка на шею и заколка с гербом империи на галстуке…