Рысюхин, что ты пил?!

Котус

— К восьми на вокзал успею?

— По времени что на извозчике, что на кораблике то на то, если в город против течения идти, из города даже быстрее. Разве что дойти и тут, и там надо. Ну, и расписание выучить, да.

Прибившись к компании дошёл с ними до пристани, а потом и до городской набережной доехал. Более того, трое из компании тоже спешили на вокзал, хоть и на другой поезд, так что и в этом повезло. Оказалось, вместе с новыми знакомыми будет учиться местный парень, от него-то остальные про водный путь и узнали. Жаль, что все они оказались с другого факультета, с производства пищевого сырья, пятеро с растениеводства и три будущих животновода. Немного поколебавшись, подначиваемый дедом, рассказал им анекдот про «отхлебнул», благо антураж

соответствовал. Вопреки моим опасениям, смеялись все, даже трое девчат, хоть те и сделали, по словам всё того же деда, «ритуальное фу». А вот у одного из случайных попутчиков оказалось то ли слишком буйное воображение, то ли слабый желудок, или просто укачало, а мой рассказ стал последней каплей, что переполнила его чашу терпения, и он побежал на палубу, «водяного пугать». А нечего греть уши на чужом разговоре!

Ох, и полезли из меня дедовские словечки и шуточки, надо его и себя контролировать старательнее. Да и ему бы не помешало — мало ли, что его никто не слышит, а если я не успею сообразить и повторю что-нибудь лишнее?!

Кстати, сомнительная шуточка про «пугать водяного» студентам тоже понравилась.

Глава 7

На набережной всё же пришлось брать лихача, но на компанию даже с учётом доплаты за скорость оказалось совсем не дорого. В итоге я даже успел купить в дорогу газет и пирожков, поскольку в гостинице не завтракал, предпочтя поспать на полчаса дольше. Дед, правда, бухтел (его словечко, кстати) насчёт качества вокзальной еды, но другого надёжного варианта завтрака предложить не смог.

Не то речная прогулка возбудила аппетит, не то просто организм проснулся, но в ожидании одного из Ген с документами было очень трудно игнорировать запахи из саквояжа и не попытаться слопать пирожок прямо тут, на перроне. Благо, долго ждать не пришлось. Гена, не «Сундук» и не «Зубы», а ещё один, появился буквально минут через пять, отчаянно зевая. На него глядя и сам чуть челюсть не вывихнул. Наскоро просмотрел подготовленные бумаги, явных ошибок в фактической части не нашёл и заверил их своей личной печатью. У наблюдавшего за этим проводника явно повысился уровень уважения во взгляде.

За пятнадцать минут до отправки поезда я зашёл в купе, однако мой спутник был уже там, причём складывалось такое ощущение, что он тут с вечера. Вся его полка и весь столик были завалены укладками, сшитыми тетрадями и просто бумагами, сам он, вооружившись счётами и «вечным» пером что-то в них сверял, делал выписки, ставил пометки, словом, был весь в работе, словно это не купе, а комната в конторе. То, что общий столик весь завален макулатурой, конечно, невежливо, мягко говоря — задача «выпить чаю с пирожками» резко усложняется, не говоря уж про задачу со звёздочкой «пообедать». Но, с другой стороны, человек не развлекается, а работает…

Забегая вперёд, скажу, что он всю дорогу до Минска так и просидел, не вставая, не прерываясь и не реагируя почти ни на что. Только когда я немного сдвигал одну из укладок, чтобы поставить на угол столика стакан с чаем, он недовольно вскидывал голову, но ничего не говорил. А потом передвигал укладку ровно на то же место, где она была раньше. Как какой-то канцелярский голем, если бы такие существовали. Дед его обозвал «киборгом» и я, покопавшись в его памяти, согласился. Правда, в процессе нашёл пару «художественных фильмов» про таких тварей и на какое-то время выпал из реального мира в мир чужих воспоминаний. Кстати, по словам деда, та часть памяти, которая уцелела радовала его такой полнотой, что даже удивляла. Например, он, по его словам, вообще не подозревал, что помнит такие детали и подробности «этой старой киношки».

Но это было позже. Пока же дед попросил доступ к моей личной способности, посмотреть, что там и как работает — просто для этого нужен был хотя бы частичный контроль над телом. Способность сама по себе его восхитила, а вот над способом визуализации результатов, которым я гордился, он только поморщился. Потом заявил:

—

Ладно, я понимаю, информатика как наука ещё даже не возникла. Понятия о базах данных и о работе с ними, о структурировании и визуализации также никто толком не имеет, в системном смысле. Придётся брать дело в свои руки. Ты пока развлекайся, а я поиграюсь с «настройкой экселевских табличек». И над подключением библиотек.

И отключился. В общем, какое-то время мы с дедом провели врозь. Я выпил чаю с пирожками, посмотрел в окошко, пересмотрел ещё раз вчерашние газеты. Даже немного вздремнул сидя. Потом, часа через два, дед похвастался тем, как сейчас выглядит отчёт от работы моей способности. И разница была ошеломительная! Даже не знаю, из-за чего больше — из-за данного Рысюхой усиления или благодаря вмешательству «соседа». Во-первых, это была большая, расчерченная таблица — сразу подумал, что вырисовывать такое для отчёта займёт кучу времени. Во-вторых — её содержимое. Вещества делились на типы, сгруппированный вместе и имели два, а где и три названия — разговорное, научное из мира деда и такое же местное, если я его знал, и оно отличалось от иномирного. Напротив названия каждого вещества в столбцах шли: общее количество в образце, в граммах и миллилитрах; процентное содержание в пробе и три колонки, помеченные как ПДК.

«Что такое ПДК?»

«Предельно допустимая концентрация, для тех веществ, что я знаю. Первая цифра будет — то количество вещества, после которого наступают необратимые последствия, вторая — число таких доз в образце, третья — сколько нужно съесть или выпить представленной смеси, чтобы получить предельную дозу».

Дальше мы с дедом долго обсуждали эту таблицу, даже внесли кое-какие изменения, названия химических веществ, а потом и химию как науку в целом. Нашли полтора десятка различий в терминах, главным образом — в наименованиях величин, происходивших от фамилий известных людей, поскольку в разных мирах знаменитости, закономерно, были разными. Так, таблица элементов и периодический закон, которые в мире деда носили имя неизвестного мне Менделеева у нас были открыты на двенадцать лет позже Михаилом Кречетовым, дальним родственником Императора из побочной ветви младшего рода, который рос слабым, болезненным и в довесок был обделён даром, имея «жалкие» для такой семьи две единички, но зато в менталистике. Он не сдался, не опустил руки, а посвятил себя науке, сделав ряд фундаментальных открытий. У деда он вообще вызвал восторг и восхищение, он, покопавшись в моей памяти относительно этого человека, долго сыпал именами и фамилиями тех, кто открыл то же самое в его мире и обзывал Михаила «долбаным универсальным гением».

Также закономерно оказались «за бортом» все названия, связанные с религией, в том числе со всякого рода «греческими и римскими богами». А это, помимо прочего, все планеты Солнечной системы скопом, на минуточку. То есть, «вселенец» из мира деда, попавший в тело гимназиста сохранит в тайне своё происхождение ровно до первого опроса по астрономии.

За разговорами доехали до Бобруйска. Дед долго ржал (не смеялся, а именно ржал, как артиллерийский конь) с истории моего посещения зверинца и повторял непонятную мне фразу «В Бобруйск, животное!», проверять которую по дедовой памяти было лень. Всю историю он подытожил фразой, которая, на мой взгляд, вполне достойна была стать афоризмом:

«Всякого профессионального защитника животных отличает истовая, звериная ненависть к людям».

В Бобруйске мы вышли размяться на перрон, где дед вынудил (от слова «нудить») меня отказаться от покупки копчёной курицы с рук. Правда, живописал он достаточно ярко и убедительно:

«Вот сожрёте вы, молодой человек, сию птицу, которая последние три дня предлагалась как отварная, а нынче ночью была помещена в дымовуху, дабы вонь отбить. И, выражаясь возвышенно, продрищете, не слезая с горшка, не только Минск, но и Вильню. Балтийские курорты летом — это, конечно, тема, но вам же будет не до них. Да и бабушка дома будет ждать одного засранца, не зная, что с ним и где он».