Рысюхин, что ты пил?!
Шрифт:
— Спасибо. Я примерно то же самое хотела сказать. Спасибо, что пригласил, я благодарна уже за то, что попаду внутрь. И, соответственно, не жду от тебя каких-либо знаков внимания и прочего, можешь вообще не обращать на меня внимания или сразу после входа уйти в сторону.
— Ну, во-первых, места у нас всё равно рядом получатся. И вот так вот бросать у дверей… Свинство получится. Даже если не вспоминать о правилах приличия.
— Вот их-то я и имела в виду, эти правила! Учти, я не претендую на их соблюдение в части
— Значит, заключаем неприличный союз на вечер без обязательств?
Зубрицкая коротко хохотнула.
– Неприличный вечер без обязательств — это звучит настолько двусмысленно и неприлично само по себе, что я просто не могу отказаться!
«Отлично! Теперь разворачиваемся и вместо театра идём в гостиницу!»
«Дед, окстись! Ты что несёшь?! Тем более, что договор касается концерта!»
«Ну, у многих видов животных самка намного крупнее самца, но это им не мешает. Да и я могу подсказать пару-тройку вариантов. Или пару десятков? Тем более, что слова „концерт“ в вашей договорённости не было!»
«Вот кто из нас двоих „озабоченный подросток“, а, дед?»
«Так я же не для себя стараюсь, а исключительно в рассуждении твоего физического и психического здоровья!»
Если бы воспринимал этого своего «соседа по черепу» всегда всерьёз — уже бы или свихнулся, или попросил Рысюху усыпить, если выселить нельзя. Но я уже привык, что у него через слово если не шуточка — то сарказм, не сарказм, так ирония. Хотя и серьёзен бывает предельно.
Под прицелом завистливых и ждущих глаз мы со Светланой прошли до входной двери, где дежурил сурового вида бородатый дядька в расшитом галунами мундире:
— Господа, разрешите ваши билеты?
Взяв в руки мой пригласительный, он приподнял бровь, окинул меня взглядом, но словесно никак не отреагировал. Через секунду ожидания он ещё раз взглянул на билет и произнёс:
— Ложа нумер два, прошу вас! — и посторонился, пропуская внутрь.
— Ого! Ложа! — прокомментировала Света, когда мы отошли от привратника в направлении гардероба. Требовалось сдать пальто и оружие: оставить при себе разрешалось только кортик, если он являлся частью формы. Необходимость расстаться с револьвером вызывала чувство дискомфорта. Надо будет для собственного спокойствия озаботится каким-нибудь коротким клинком.
«Или наплечной кобурой скрытого ношения» — дед показал мне, что он имеет в виду.
«Интересно! Вопрос только — законно ли?»
«Спроси у Мурлыкина. Но чтобы не было неправильного понимания — лучше показать, чем пытаться рассказать. То есть, надо пошить одну».
Тем временем Светлана продолжала восторгаться:
— Я и на партер-то не особо рассчитывала, думала, на галёрке пристроимся. И где только достал такой билет?
— Профессор подарил.
— Неплохо! Чем ты ему так угодил?
— Сегодня увидишь и услышишь.
Света покосилась на меня со
— Эх, сегодня Лебединский новые песни исполнять будет. Вот бы его лично увидеть…
— Конечно увидишь.
— Нет, я не про то, что на сцене увидеть, а вот так, накоротке. Может, попробовать на сцену выйти с букетом? Хоть мельком…
— Зачем? После концерта увидимся, у нас с ним встреча запланирована.
— Ты что, хочешь сказать, что знаком с ним лично?!
— Так я же… Стоп. Профессор, который дал билет — это профессор Лебединский. Я с ним в первую очередь как с преподавателем МХАТ знаком, мы работаем вместе над некоторыми проектами. Он меня к себе на учёбу звал даже.
— Ты это серьёзно?!
И тут я вдруг осознал, что именно в лаборатории эту тему особо не поднимал, и тем более — не обсуждал это со Светланой! Я просто не думал, что она такая романтичная особа, романсы слушает.
— Я тебе, если хочешь, пластинку подарю, «Там, где дуб стоит», с автографом автора. Или чуть позже — большую, с «Дубом», «Надеждой» и ещё парой романсов — как раз её состав сегодня обсуждать и будем.
— «Будем»? А ты тут причём, к обсуждению?
— Узнаешь. — Я подмигнул и старательно игнорировал возмущение моим коварством.
Тем временем раздался второй звонок, и мы пошли искать вход в свою ложу. Там, у подножия лестницы, стоял ещё один театральный служитель, которому также пришлось предъявлять приглашение.
Я первый раз был в ложе концертного зала, дед в такой, как эта — тоже. Здесь, помимо кресел, стояли два дивана и столик, на нём — ведёрко с шампанским и комплект бокалов, а при нём — официант. В качестве закуски предлагались какие-то малюсенькие бутерброды и несколько шоколадных конфет. А, нет, ошибся — официантов оказалось два, второй стоял в уголке, но при виде букета в руках у Светы мгновенно вышел из тени («Всем выйти из сумрака!» — непонятно пошутил, судя по хихиканью, дед) и предложил поставить цветы в вазу.
После того, как цветы были сданы на попечение профессионала, мы со Светланой устроились на креслах, с которых лучше видна была сцена. Я, вспомнив уроки этикета, взял шампанское, хоть и не собирался пить. Света на нервах махнула первый бокал сразу, правда, ей это было что слону дробина, но позволило собраться с мыслями и добавку уже цедила медленно, как и полагалось.
Кроме нас в ложе было двое представителей фирмы звукозаписи и незнакомая мне пара, которую мне никто не представил, как и меня им. Так что мы просто раскланялись.