Рысюхин, шампанского!
Шрифт:
«Равноправный договор между пастухом и… овчаркой».
«Я это даже комментировать не буду».
«Вот только не надо обижаться. Хотел бы обидеть — сказал бы „с бараном“, да».
Не успел я развернуться к выходу, как служитель, на сей раз, кстати, не титулованный, остановил меня:
— Подождите, пожалуйста, ваши милости. Просили вам передать.
Он выложил на стол тёмно-бордовый сафьяновый ларец, на углу которого блестела полированной латунью табличка: «Баронессе Марии Рысюхиной от благодарной ученицы. Е. В. В. К. Анна Кречет». О-хре-неть. Вот просто взять — и охренеть на месте. Независимо от того, что внутри, и есть ли там хоть что-то — этот кофр, установленный
«Ты теперь лицо титулованное, учись выражаться культурно. Не „охренеть“, а „фалломорфировать“, а то выражаешься, как чурбан неотёсанный!»
Так, деда опять потянуло на шуточки. Значит, тоже нервничает и переживает. А в кофре, который Мурка, любопытная, как все кошки, тут же и вскрыла оказался саксофон. Судя по тому, какие героические усилия моя прелесть предпринимала, чтобы не завизжать от восторга — тот самый. Знать бы ещё, почему и зачем Государь (а подарки от младшей, несовершеннолетней ещё, дочки без его ведома не делаются) делает мне и моей супруге такие авансы? И титул ярла, и табличка на кофре, которая дороже этого самого саксофона не знаю даже, во сколько раз…
«Вот именно из-за этого я, внучок, и нервничаю. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и то — достаётся второй мышке».
«Да не станет Император губить последнего в роду!»
«Дай-то боги, Юра, дай-то боги…»
От того, насколько серьёзным тоном произнёс это дед, и каким получился контраст с его дуракавалянием за минуту до — меня аж мороз по спине продрал. Да уж, умеет он и утешить, и взбодрить!
Когда моя прелесть смогла взять под контроль эмоции, я забросил бумаги в кофр к саксофону, и мы направились к выходу из дворца. Ну, а что — саквояж я с собой не брал, не в руках же их нести, на всеобщее обозрение!
В пролётке по пути к вокзалу Машенька молчала — всё ещё переваривала мысленно подарок и время от времени нежно гладила кожаный бок ящичка. Нет, она не глупая — просто эмоции зашкаливают. У неё сегодня возникла большая и светлая мечта, а потом она взяла, и исполнилась, сразу же! Ничего, успокоится, включит голову — и поймёт, как ценность таблички, так и её цену, которую, боюсь, ещё придётся выплачивать.
Зато в поезде супруга продолжила рассказ о знакомстве с Великими княжнами. И, да — они её раскололи по полной. Маша даже записала им слова и ноты двух песен, которых не было на диске. Анне Петровне понравилась «Я кошка, кошка, кошка» — девочка под неё даже ходила, имитируя руками движения лапок, а вот Анастасия Петровна заинтересовалась песней «Чёрный кот» и историей непростых взаимоотношений чосонцев (они же корейцы) с кошками. Хотя, думаю, ей важнее было то, что мелодия — изначально танцевальная.
Поговорили они и про украшения, как же без этого. Началось, по словам супруги, это с того, что старшая из Великих княжон поинтересовалась своеобразным оттенком сапфиров, на что Маша ответила, мол, в сапфирах её ходить не по чину, и это полудрагоценный камень. Но потом по секрету призналась, что пару настоящих сапфиров она среди индиголитов всё же спрятала. Как итог — дочери Императора заинтересовались этим минералом, и даже решили заказать себе «что-нибудь синенькое».
— Эх, жаль!
— Почему это?!
— Да я хотел завести набор из запонок и зажима для галстука с такими камнями — они, думаю, к этому костюму лучше подошли бы.
— Да, ты прав, интересно получится. Так в чём дело?
— Цена на эти камушки, боюсь, взлетит сейчас в несколько раз, да и найти их может стать непросто. Ведь стоит хотя бы одной Великой княжне на самом деле заказать,
— Не думала об этом…
Я проглотил просившуюся на язык фразу «Ты вообще о многом не думала», как несвоевременную и несправедливую. Думаю, подойди ко мне в непринуждённой обстановке мастерской Алексей и Андрей Кречеты — я бы тоже вряд ли многое в секрете удержал.
Среди прочих бумаг лежал билет первого класса на поезд «Петербург — Кисловодск» до Могилёва с открытой датой. Как мне объяснили, нужно просто подать его в кассу и назвать дату выезда — из числа тех, когда этот поезд курсирует. На мой вопрос, что в этот день может не быть свободных мест получил ответ с лёгким оттенком недоумения:
— Просто прицепят ещё один вагон. Если других пассажиров в нём не будет, то в Могилёве отцепят.
И плечами пожал. Просто, ага… Просто прицепят, просто отцепят. От такой простоты даже оторопь берёт.
Приехав в Питер первым делом заехали на Витебский вокзал, и я почти не удивился увидев, что ближайший рейс — завтра в четверть первого дня, а следующий — через три дня после него. То есть, выбор или быстро вернуться домой или погулять три дня по столице. Переглянувшись с Машей погасили билет на завтра. Как раз заканчивается время аренды номера, уедем из гостиницы в одиннадцать, чтобы не спеша загрузиться в вагон — думаю, курортный поезд из столицы подадут к перрону не за пять минут до отправления, а сильно заранее. Именно так, только без лишних подробностей, и сказал приказчику в гостинице раньше, чем он успел спросить, будем ли продлять номер.
Хоть было ещё только около пяти часов вечера, но не было ни сил, ни желания не только для прогулок, а вообще ни для чего. Даже для ужина, хоть царский пир и не позволил особо насытится, там главным блюдом были разговоры. Так, перекусили немного. Но сейчас есть не хотелось тоже — перегорели, перенервничали, да и физически вымотались так, будто канавы весь день копали, по крайней мере я. Так что просто рухнули в постель и проспали до половины девятого, когда с трудом доползли до душа и лёгкого ужина, после чего уснули до самого утра, пока горничная не пришла нас будить.
Глава 4
Дополнительный вагон для нас всё же прицепили — об этом ненавязчиво свидетельствовал его номер, «2-бис». Но билетов свободных в нём не осталось, раскупили мгновенно — бархатный сезон, понимать надо. Ну, как «раскупили»? Купе первого класса представляло собой мини-квартирку, в которой было что-то вроде гостиной (или прихожей с диванчиками), из неё дверь в левой стене вела в микро-спаленку, в правой две — в туалет и душевую кабинку (разделялись занавеской) ближе к окну и в большой шкаф между душем и коридором. В спаленке была «настоящая двуспальная кровать, а не эти пошлые полки» (цитата), зато комнатка по размеру была ровно по габаритам кровати. Видимо, предполагалось, что люди, которые могут себе позволить такой билет в случайной компании не ездят. Даже прикроватные полочки крепились к стенам в углу и нависали над спальным место сбоку от подушки. Как специально рассчитаны, чтобы об них удобнее было головой биться. Благо, они были откидные и их можно было поднять вверх, закрепив на боковой стенке. Купе в вагоне было ровно два, кроме этого была ещё комнатка проводника и примыкающая к нему микро-кухонька. В том вагоне, в котором мы ехали сюда кухни у проводника не было, зато помещалось три купе. Или это особая, железнодорожная, магия — или вагоны разной длины[1].