Рюрик. Полёт сокола
Шрифт:
— Эй, словенцы, — крикнул Ас-скальд, проходя мимо и направляясь вверх в посёлок, — идемте к дому хёвдинига Хродгайра, будет потеха, потом досмолить успеете.
— Что за потеха, скальд? — спросил Ольг.
— Сыну Хродгайра сегодня исполняется десять лет!
— Ну и что? — не понял Окунь, макая в растопленную смолу пеньковую кисть. — День рождения — это весело, пойдём, коль приглашают?!
— Не ходите!.. — глухо обронил Ольг и опустил очи, будто что-то рассматривал на свежеосмоленном борту драккара. Он вспомнил рассказ отца о том, как посвящают нурманы своих детей в викинги.
— Ну, чего
— Когда викингу исполняется десять лет, он должен собственноручно убить человека. Обычно для этого используют старого или больного раба, — хмуро поведал предводитель ладожан.
— Не верится мне что-то, пойду, сам погляжу, — сказал Шульга и, слегка припадая на ногу, зашагал вслед за Асскальдом.
В центре большого плотного круга, который образовали викинги, стоял сияющий сын хёвдинга Хродгайра и восхищённо вертел в руках широкий нурманский нож в ножнах из оленьей кожи с костяной отделкой.
— Сегодня тебе десять, Фарри, — торжественно рёк Хродгайр, — ты должен уничтожить своего первого врага, а значит, стать настоящим воином. Поэтому я дарю тебе этот нож, которым ты убьёшь свою жертву.
— Но ведь я убивал уже не раз, отец! — обиженно выпятил губу сын викинга, во всём старающийся быть похожим на отца.
— Э-э, сын, отвернуть голову птенцу большой птицы или удушить детёныша собаки — это всё детство. Ты сегодня убьёшь человека, я же сказал, сегодня важный день для тебя! — возразил хёвдинг.
— Того раба, что вчера привели с поля? Который украл меру нашего ячменя? — загорелся восторгом юный Фарри.
— Сегодня по моему приказу с него сняли ошейник и цепь, разве честь для сына хёвдинга — убить раба? Ты убьёшь свободного человека, это совсем другое дело!
Ребёнок совсем забыл про напускную важность и с детским восторгом запрыгал вокруг отца, размахивая широким норвежским ножом, только что полученным в подарок. Ещё бы, он сегодня, уже сегодня, станет почти вровень с отцом и другими воинами, он будет теперь убивать по-настоящему!
Викинги одобрительно загалдели, когда в круг вышел Асскальд и запел песню о том, как рождается настоящий викинг, как роднится он со своим клинком и как непобедимый этот клинок сопровождает викинга всю жизнь, до самой смерти. Хродгайр, тоже сияя радостью, поднёс скальду кружку доброго эля. После песнопения по знаку хёвдинга в круг втолкнули худого замученного подростка лет пятнадцати.
— Этот человек, свободный житель нашего посёлка, украл у хёвдинга Хродгайра зерно, чтобы набить свой ненасытный желудок. Он совершил преступление, и за это должен быть наказан. Мужественные и свободные люди фиорда, решите, кто должен наказать виновного в воровстве?
— Пусть суд свершит сын хёвдинга и докажет, что он уже настоящий викинг! — закричали один за другим стоящие вокруг.
— Да будет исполнена воля ваша! — вскричал громко Асскальд.
— А кто этот худой, — спросил Шульга у стоящего рядом Ларри, — я его не помню?
— Это раб хёвдинга, — хихикнул товарищ по драккару, — ты его раньше не видел, потому что он пас скот и никогда не бывал в посёлке.
Тем временем крепкий и сытый сын хёвдинга и вчерашний раб, худой и нескладный, остались одни в круге. Именинник ловко извлёк подарок
— Давай, давай, Фарри, прикончи негодяя, убей его!!! — распалялись зрители.
«Всё, сейчас этот хёвдинёнок прирежет несчастного», — подумал ладожанин, собираясь уйти, чтобы не видеть кровавой расправы, условно разыгранной в виде справедливого суда. Но в этот миг он увидел, как юный викинг быстро выбросил руку с ножом и… нож улетел в сторону расстроенно охнувших зрителей. Шульга успел заметить этот знакомый всем ладожанам с детства приём. Одной из их любимых игр была забава с деревянным ножом, лезвие которого смазывалось перед «схваткой» сажей, чтобы отметина была видна на теле. Один старался поразить невооруженного противника, а другой, напротив, обезоружить владельца ножа. Часто обороняющиеся делали такой вот упреждающий удар в плечевой сустав вооружённой руки противника, и тогда нож либо не достигал цели, либо вылетал из руки нападающего.
Пока подбирали нож и подавали сыну хёвдинга, Шульга спросил у Ларри:
— Сколько он украл зерна, я заплачу за него….
— Перестань, какое зерно, не вздумай мешать, тебя разорвут на куски. Про зерно это так, традиция….
— Преступнику надо связать руки! — крикнул кто-то из викингов. — Так не положено, вор должен быть связан! — Тут же несколько человек скрутили рабу руки за спиной. Но и со связанными руками он, ещё дважды падая и перекатываясь, сумел уйти от смерти. Чело хёвдинга помрачнело: его сын не может убить даже безоружного, позор! Тогда кто-то из зрителей в злобе сильным толчком ноги в спину обрушил раба на землю. Несчастный со всего маху ударился ликом о каменистую площадку, разбив чело в кровь. Фарри, к ногам которого упал раб, тут же прыгнул ему на спину и занёс нож…
Шульга вернулся на берег хмурый и молчаливый. На вопрошающие взгляды друзей он вдруг ответил вопросом:
— Братцы, я сегодня, там, — он указал по направлению посёлка, — подумал, почему мы с нурманами такие разные? Почему я, Шульга-кривич, Солома-кельт, Родивой, Словен, Валуй — словене, Окунь — чудин, Бобрец-вепс и другие, почему мы все одинаковы в том, что никогда не станем такими, как они? Ведь тот же Ас-скальд, он наполовину словен и речёт по-словенски не хуже нас, но он нурман, викинг, и никогда не будет с нами, как и мы не будем с ним….
— Шульга, что там было? — спросил Валуй.
— Хёвдинг Хродгайр подарил десятилетнему сыну настоящий боевой нож. Скальд спел величальную песню малому Хродгайрёнышу, а потом все встали в круг и ввели в него молодого раба-подростка….
— Погоди, Шульга, но раб не человек, по понятиям нурманов….
— С него утром сняли ошейник раба и объявили свободным человеком. Так вот, жадные до потехи нурманы стоят плотным кольцом, оружия у юнца нет. Малый хёвдинёнок за ним с ножом бегает, но бывший раб, хоть и тощий, но ловкий, ускользает всякий раз от смертельного удара, хотя малый его несколько раз ножом достал, но несерьёзно. Отец от негодования краской налился, тут кто-то из его подчинённых сзади ударил раба ногой в спину. Тот упал прямо к ногам хёвдинёнка и… — Рассказчик замолчал. Молчали и остальные.