Рюрик. Полёт сокола
Шрифт:
Они замолчали, но разговор не прекратился. Когда нужно многое сказать, то обычная людская речь слишком длинна и несовершенна. Они обменивались образами, своими и теми, что ведали от своих учителей, и теми, что были записаны в волховских книгах.
— Может, ты и прав, брат Хорыга, — наконец промолвил изборский волхв, — спор сей только боги да жизнь рассудят.
— Прощай, брат, да хранят тебя боги светлые! — ответил Хорыга.
И они крепко обнялись, потому как оба понимали, что, может, видятся в последний раз.
Накануне славного праздника Перуна узрели жители Новагра да необычное. По Волхову-реке шли многие лодьи и нурманские драккары, на парусах драккаров красовался белый сокол воинов Ререга, а впереди шла большая ободритская насада с алым парусом. Корабли, заполненные сильными воинами в железной броне, приставали к берегу, и не только к правому, городскому,
Они сами подошли к старшему кудеснику.
— Отче Богумил, — обратился с почтением князь к старейшине волхвов, — просим нашим дружинникам, кои из разных краёв Руси Варяжской прибыли, поведать о земле сей, чтоб каждый воин знал, какова она есть, чем славна. Может, кто из волхвов местных нам о том расскажет, пока праздник готовится.
— Добре, княже, отец Древослав обо всём скажет. — И старший волхв кликнул изборского кудесника.
— Воины доблестной дружины варяжской, вам нынче предстоит с князьями вашими присягнуть на верность земле Новгородской, — молвил перед дружиной, что окружила его великим ровным коло, проникновенным гласом Древослав. — Так вот, откуда есть пошла Новгородчина. Как вам уже ведомо, в далёкие времена достославные пришли на эти земли два брата с родами своими. Один именем Рус, а другой Словен. Рус с народом своим поставил град Русу у соляных источников с той стороны Ильмер-озера. А в сих местах, — волхв обвёл рукою окрест, — второй брат поставил град именем Словенск. Кроме сих двух градов, знамо дело, и другие срубили. Само озеро прозвали по имени дочери Словена — Иломеры. А река, что из Ильмерского озера в Нево течёт, — Древослав указал на реку, — в ту пору называлась Мутною, но в честь старшего сына Словенова, что был добрым волхвом и кудесником, реку Волховом звать стали. Словен с сыновьями и поставил здесь, на левом берегу, у самого истока Волхова из озера, капище Перуново. А возле древнего Словенска, на поприще ниже, потом возник Нов-град. С тех пор и стала Словенщина Новгородской. — Волхв взглянул на вершину холма у Священной рощи и велел Рарогу: — Княже, ставь дружину вон там, отец Богумил праздник начинать будет.
Когда все собрались в коло, волхв обратился к ним с приветственной речью.
— Возблагодарим, новгородцы и жители окрестных весей да сёл, гости торговые из стран дальних и ближних, в сей день могучих богов наших: отца-Сварога, Деда всех богов, Источник Рода Рождающего, за щедрые дары; бога Свентовида за свет и солнце; бога Перуна за добрые дожди, что питали посевы, которые Громовержец вызывает, рассекая тучи своим небесным огненным мечом. Кузнецы исстари славили Перуна как небесного отца и покровителя. Воины же по праву почитают Перуна своим богом, ибо он куёт волшебным молотом оружие для них, а коли нужно защитить землю, то и сам берёт в руки вместо мирного молота воинский меч, становится во главе небесной рати и приходит к нам на помощь в трудную годину. Восславим же Отца Нашего Небесного, неустанно вращающего колёса Яви, а с нею и всю жизнь земную приводящего в движение, без коего смерть наступит всему миру. — Волхв остановился, и служитель подал ему большой факел, зажжённый от живого Вечного огня, непрестанно пылавшего на холме. Старец прошёл поочерёдно посолонь к каждому из восьми малых кострищ, что по колу были сложены вокруг большого жертвенного костра как лепестки огромного цветка, и возжёг каждый. Потом поднялся к главному жертвенному огнищу и возжёг его с четырёх сторон перед деревянным кумиром.
— Слава Перуну Огнекудрому! — воскликнул старец.
— Слава! Слава! Слава! — троекратно прокатилось над святилищем. Воины с бритыми бородами и стрижеными волосами на головах стояли стройными блестящими рядами с одной стороны у священных кострищ. Только новгородская нурманская тьма под предводительством Свена и его помощника Дана выделялась длинными волосами и бородами, которые Рарог разрешил сохранить.
Волхв Богумил, стоя у главного костра, громко и торжественно молвил:
— Сегодня в торжественный Перунов день принимают священную клятву на верность Новгородчине князь наш новый Рарог с братьями Трувором и
Рарог твёрдым шагом ступил к кострищу и произнёс также громко и торжественно:
— Клянусь с братьями моими и дружиной служить славной земле Новгородской Словенской и всему люду, на этой земле проживающему. Защищать его от всяческих супостатов, живота не жалеючи, блюсти Лад и Ряд, хранить честь воинскую, служить Правде Русской. Перед дедом Гостомыслом, чьему праху я нынче поклонился на Болотовом кургане, перед вами, люди словенские, перед вами, кривичи, весь, меря и чудь, перед вами, люди всех иных языков, проживающие на сей земле северской, а также перед ликом Перуна Всемогущего, коий есть высший Суд и Честь, присягаю на верность! Клянусь на этом мече Болотном, потому как нет для воина-руса ничего более святого. — Князь вынул свой меч из ножен и поднёс к устам. Дружина следом за ним обнажила свои клинки и, повторив действие своего предводителя, трижды мощно рыкнула, вздымая мечи: «Клянёмся! Клянёмся! Клянемся!»
— Отче, — обратился Рарог к волхву, — прошу принять от нас, воинов, богу нашему Перуну белого жертвенного быка.
На следующий день князь собрал свою вновь присягнувшую дружину.
— Теперь мы все, и вы, и я, служим Словенской земле! — торжественно молвил Рарог. — Князь и дружина одним целым должны быть, иначе не будет ни побед над врагами, ни ладу в княжестве. — Князь сделал знак, и сокольничий вынес на рукавице белого сокола и стал подле князя. — Ободритырарожичи ведают, отчего именно Белый Сокол покровитель нашего племени, и отчего его образ на стягах и щитах нашей дружины. Но среди новых воинов есть свеи, даны, франки, меря, весь, чудь и другие, потому я расскажу, что для нас значит образ рарога. Сокол никогда не поступает вероломно или исподтишка. Он всегда блюдёт правила, атакует открыто, но настолько быстро, яростно и мощно, что мало кому удаётся ускользнуть от его молниеносного удара. Сокол не просто падает на жертву, но ускоряет свой полёт волнообразным трепетанием крыльев, и тогда его скорость соразмерна скорости полёта стрелы, выпущенной сильным и умелым лучником. Иногда падение сокола столь стремительно, а удар по шейным позвонкам жертвы настолько силён, что голова супротивника отлетает прочь в воздухе. Так и мы, рарожичи, должны не просто хорошо орудовать мечом, но, подобно соколу, владеть волной, рождающейся в душе, волной праведного гнева и ярой силы, которая, пройдя по телу, выплёскивается в неотразимом, как бросок сокола, ударе, отсекающем голову врага напрочь. Мы должны сражаться и побеждать честно, лететь на противников стремительно и неотвратимо, и одним мощным ударом отсекать головы врагам, сколько бы их не пришло! — закончил князь. — Повернувшись к сокольничему, он перенял с его руки белого сокола и, подняв его, воскликнул: — Слава Рарогу!
— Слава! Слава! Слава! — эхом откликнулась дружина, восславляя огненный дух Сварога в образе сокола и своего князя Рарога Годославовича, достойного наследника Гостомысла и продолжателя воинских традиций Варяжской Руси.
— Новгородцы, беда! — запыхавшийся, покрытый грязью и пылью незнакомый воин соскочил с лошади и, пошатываясь от долгой скачки, пошёл меж рядами дружинных сотен, высматривая нового князя. Узрев добротно одетых мужей в белых нарядных епанчах, он в растерянности остановился, не зная, к кому обращаться.
— Кто ты таков и что за беда стряслась? — сразу весь подобрался Рарог.
— Я посланец от воеводы изборского. Там кривичи с чудью свару затеяли, воевода думал своим полком разогнать враждующих, да сил не хватает!
— Из-за чего свара? — строго спросил князь.
— Дак, из-за угодий. Рекут, кривичи промышлять стали на земле чудской, а те их побили, потом кривичи пришли и чудин покарали. Чудь свои рода кликнула, и пошло-поехало…
— Ну что, дружина, не успели и дух перевести, а тут уже и дело подоспело! — молвил князь. — Воевода, через час выступаем! А ты, воин, — обратился князь к изборцу, — проводником будешь, а пока ступай отдохни.
Ольг тут же кликнул темников для распоряжений.
— Слышишь, брат, — обратился рассудительный Трувор, — вчера тот волхв именем Древослав… он ведь изборский?
— Так, изборский, а что?
— Разумею, его мудрого совета испросить надобно, а коли по дороге нам, то с собой взять. Кто же лепше него нам разобъяснит, отчего сия свара случилась, да и как её погасить, чтоб новой вражды не посеять.
— Доброе дело, брат, разыщи-ка сего волхва.
— Свара, княже, она не из-за чуди или кривичей, простому люду места хватает и для охоты, и для рыбной ловли, и для всяких других промыслов. Всякие свары, они сверху идут, коль возникла, значит, что-то бояре али купцы богатые не поделили, — молвил Древослав по дороге.