Рюрик
Шрифт:
"Боги!
– подумал Бэрин, глядя на Эфанду.
– И эта девочка - жена! Такие ручки! Такая точёная шейка! А головка! Как у русалки!.. Нет, эта головка умеет запоминать нужные советы. Эта головка унаследовала от отца Верцина ум и прекрасную память, а от матери Унжи - терпение, нежность и красоту. Ей хочется поклоняться бесконечно… Да, именно такая жена нужна нашему Рюрику", - думал Бэрин, по-хозяйски рассматривая любимую жену своего рикса.
– Я слушаю тебя, наш достославный верховный жрец!
– нежно проговорила
"Ни тени беспокойства, - снова подметил жрец, наблюдая за Эфандой, и захотел, чтобы она ещё что-нибудь сказала. Он бессознательно улыбался, глядя на неё, и радовался её красоте, как ребёнок, который впервые увидел прекрасный цветок.
– И всё-то ей к лицу: и это серое платьице, и этот голубой убрус…"
– Не попьёшь ли киселя овсяного?
– между тем спросила Эфанда и налила жрецу в глиняный горшочек киселя.
– Устал ведь, на, выпей!
– ласково предложила она и заставила Бэрина выпить весь кисель.
Бэрин выпил кисель, поставил на стол горшок, вздохнул и вдруг без обиняков спросил:
– Эфанда, ты хорошо запомнила облик князя… Вадима?
Эфанда немного нахмурилась, сосредоточилась и твёрдо ответила:
– Да, помню.
– Ты… поможешь мне свершить над его образом… заклинание?
– медленно выговаривая тяжёлые слова, хмуро спросил Бэрин. Он исподлобья смотрел на Эфанду и знал, что решиться на такое ей будет трудно.
Эфанда вскрикнула, широко раскрытыми глазами оглядела поникшего жреца и с ужасом прошептала:
– Н-нет.
– Н-нет, - как эхо повторил Бэрин и понял, что сейчас он не просто дотронулся до нежной души Эфанды - он тяжело ранил её. Зная, что молчать в таких случаях нельзя, Бэрин выпрямился и, видя, как часто вздымается невысокая грудь княгини, глухо проговорил: - Эфи, ты не на небесах живёшь и ведаешь, что враги твоего Рюрика не гнушаются ничем. Они уже несколько раз проводили… заклинание над его обликом…
Эфанда ахнула и мгновенно побледнела.
– Какое варварство, - с ужасом прошептала она и недоверчиво покачала головой.
– Не может быть.
– И, не веря ни Бэрину, ни самой себе, хмуро посмотрела на жреца.
– Ты замечала, как он иногда… как бы каменеет?
– тихо спросил жрец, видя её мучения.
– Напрягает спину, скрывает ото всех боль, пронизывающую лопатки?
Эфанда молча кивнула головой.
– Это и есть проявление заклинания, - мрачно подытожил Бэрин.
– И ты прости меня за жестокость, Эфи, но мне очень хочется тем же ответить и Вадиму, - резко завершил он и встал.
Лицо Эфанды преобразилось: оно стало суровым, и Бэрин не смог сразу понять, подурнела она при этом или нет.
– Я… не могу… убивать, - тихо, но решительно заявила Эфанда, глядя на жреца снизу вверх.
– Заклинание - это ещё не убийство, - возразил ей жрец и, нагнувшись к ней, настойчиво проговорил: -
– Нет!
– решительно перебила она его и встала.
– Я ненавижу Вадима, Гостомысла, их зломыслие, козни, но… я не верю, что они хотят смерти Рюрика!
– горячо проговорила она, глядя прямо в глаза жрецу.
– Я бы тоже не хотел в это верить, но нынешнее появление норманнов чьих рук дело?
– терпеливо спросил её жрец.
– Это испытание крепости, - возразила Эфанда.
– Оно любопытно всем: и Гостомыслу, и Вадиму, и викингам, но… это не должно закончиться… смертью Рюрика, - наивно предположила она и тут же поняла свою ошибку.
– Д-да, я понимаю… - растерянно продолжила она, не обратив внимания на явное сомнение Бэрина.
– Я сглупила… Ведь там всё может быть… - уже медленнее и с подступающим к сердцу холодом проговорила она.
– Вот именно, - согласно закивал головой жрец, - и ты должна помочь мне…
– Нет, Бэрин, нет!
– горячо запротестовала Эфанда, перебив жреца. Прошу тебя, не… - Она хотела сказать: "Не подстрекай меня к этому", но сдержалась; нетерпеливо и гневно посмотрела на жреца и ни звука больше не произнесла.
Бэрин посмотрел в её растревоженное, посуровевшее лицо и мрачно подумал: "Да, это не Руцина. Та бы, не задумываясь, с азартом охотницы совершила весь обряд заклинания да ещё повторила бы не раз… Но Руцина разлюбила Рюрика, а до Дагара ильменские правители пока ещё не добрались…"
– Хорошо, Эфи. Я ведаю, что заклинание - дело параситов и мужчин, глубоко вздохнув, медленно проговорил Бэрин.
– Но не должна же ты забывать, что ты дочь вождя и жена князя!
– сурово продолжил он и встретился со страдальческим взглядом её больших серых глаз.
– Твоё положение обязывает тебя быть… более решительной, - как можно жёстче добавил жрец, сознательно не пощадив её нежной души.
– Княгиня рарогов-русичей должна быть стойкой! величественно изрёк он на прощание и понял, что о снах князя с ней, бесполезно разговаривать: Рюрик наверняка держит её в полном неведении. Князю нужна нежная, не обеспокоенная мраком жена…
"Молодец, Рюрик!
– угрюмо подумал жрец и снова глубоко вздохнул: Настоящий мужчина!.. Но мне-то как оберегать его?
– горестно спросил он самого себя, покидая клеть младшей княгини.
– Ведь все мои заклинания, с моей кровью, будут мало способствовать успеху… А утром - бой с викингами", - хмуро вспомнил Бэрин и поспешил в свой дом.
…Наутро норманны ринулись куда полегче - в город, но там никого не обнаружили и, озадаченные, окружили новую крепость.