Рюрикович 2
Шрифт:
— Небешёры! Это летающие существа, похожие на драконов с крыльями, усеянными кристаллами. Их тела имеют голубоватый оттенок, и они могут становиться практически невидимыми в небе. Небешёры могут управлять погодой, создавая грозы, управляя ветрами и вызывая дождь или град. Их кристаллы излучают магическую энергию, которая может усиливать их способности. Небешёры могут вызвать сильный шторм, который они контролируют, чтобы атаковать или защищаться. Они способны видеть сквозь облака и туман, что делает их опасными в условиях плохой видимости, —
И я почти победил того летающего гада, но удар молнии парализовал мою ногу, а после сомкнутая клыкастая пасть прекратила существование защитника. Мда, малоприятное завершение пребывания в том мире…
Но, защитники, охотники, истребители, ведари редко выходят на пенсию по выслуге лет. Такая уж наша выбранная доля.
И стоило только мне подумать о тяжкой доле ведарей, как рука дёрнулась и начала сама печатать на клавиатуре:
— Господин, к машине присоединяют какое-то странное устройство. Оно тикает…
Ага, ну вот и началось. Похоже, что пришло время познакомиться с местным преступным главарём. А то поставленные на вокзале глядельщики, потом грабители и даже сам Толстяк — это только звенья одной цепи. Пора бы познакомиться с тем, кто эту цепь держит…
Глава 11
«В словаре ведаря нет слова 'невозможно»
Кодекс ведаря
У меня впереди ещё были такие предметы, как «Алхимия» и «Предсказания и пророчество». Можно было бы забить на оба, но не хотелось портить отношения с преподавателями. К тому же, я был более чем уверен, что смогу разрулить проблему со странным устройством очень быстро.
Я написал Тычимбе, чтобы тот следил за поставившим такое устройство на машину. Тычимба ответил: «Ладушки».
Ну, ладушки так ладушки.
Я честно дождался окончания пары, после же подошел к Собакиной:
— Марфа Васильевна, спасибо вам за защиту, но оно того не стоило. Закрытие Омута — это обычная работа ведаря. Это не такое большое событие, чтобы из него делать героизм. Пожарные же тушат огонь, но не просят за это славу и награду. Вот и для меня это обыденная рутина…
— Иван Васильевич, но как же так? — нахмурилась боярышня. — Вы же рисковали жизнью!
— Вы тоже! И ваш риск был гораздо сильнее, ведь вы не были готовы к сражению с клыкохватами. Сказать по чести — мне вообще положен выговор за то, что я задействовал гражданских, а не дождался подхода ведарских сил, — улыбнулся я.
— Но ведь только благодаря вам Омут закрылся и клыкохваты не хлынули в Белоозеро, — вскинула брови Собакина. — А Романов с Шуйским оказались героями… Меня это очень раздражает!
— Ну и что? Всё равно же правда рано или поздно всплыла бы. А такая напрасная слава… Она ещё никому чести не делала. Зато этот момент мог бы использоваться в подковёрной
— Вам виднее, господин Рюрикович, — чуть улыбнулась боярышня.
— Да, я стараюсь смотреть на несколько ходов вперёд. И кстати, что касается ходов вперёд… сейчас мне нужно отлучиться на некоторое время. Не могли бы вы отнести журнал в аудиторию алхимии? Вам почему-то я доверяю больше остальных…
Девушка даже покраснела от моих слов. Это вышло так мило, когда румянец покрывает нежную кожу щёк. Прямо как будто персик созревает в ускоренной съёмке.
— Конечно, Иван Васильевич, я… с радостью! И если вам нужна моя помощь… — Марфа Васильевна потупилась.
— Я обязательно ей воспользуюсь, — ответил я, коснувшись её пальцев.
В этот момент как будто искра проскочила между нашими руками. Мы оба вздрогнули. Я даже отдёрнул руку. Ничего себе. У меня такое было только в первой жизни. Я тут же глубоко вздохнул, прогоняя нахлынувшие воспоминания.
— До скорой встречи, — подмигнул я и тут же быстрым шагом отправился прочь.
Что-то не то со мной творилось, когда я находился рядом с этой девушкой. Не должен я давать волю чувствам!
Не должен!
Я клинок, разрубающий Бездну! Я смерть для порождений Тьмы! Я ужас, летящий на крыльях… Нет, это чего-то из другой оперы…
Со стиснутыми зубами, нахмуренными бровями и с уверенностью в собственных силах, я приблизился к находящейся неподалёку автомастерской. СТО находилось в километре от Царского училища и представляло собой кирпичную коробку, возле которой приткнулись как дорогие машины, так и дешёвые развалюхи.
Автомастерская выглядела солидно, как и полагается крикливому борцу за конкурента. Снаружи — яркие баннеры с лозунгами вроде «Восстановим всё, что ездит!» и «Здесь даже ржавчина улыбается!»
Здание напоминало огромный гараж, где на крыше росли антенны, а окна заклеены наклейками с изображениями улыбающихся автомобилей. Внутри — упорядоченный хаос: инструменты висели на стенах, как произведения искусства в музее, а в углу стоял здоровенный холодильник.
В центре мастерской — «стол для переговоров», за которым механики обсуждают последние новости автопрома и делились секретами, как завести машину с помощью магии и крепкого словца. Я больше чем уверен, что если заглянуть в подсобку, то можно увидеть, как старые шины превращаются в уютные кресла для отдыха!
Нашей машины нигде не было видно. Похоже, что она находилась внутри коробки, а в её внутренностях копались механики. Один из механиков приладил к машине устройство, которое тикало. Теперь надо узнать у этого «механика» — какого хрена ему не хочется спокойной жизни?
— Где тот засранец, который нам приделал фигню лишнюю? — спросил я у незримо парящего рядом Тычимбы.
— В халате синем, такой невысокий. Чёрный ёжик и глазки бегают, — дал описание Тычимба. — Сейчас вертится возле вашей машины…