Рюрикович 3
Шрифт:
На выходе из ворот я кивнул Ермаку и Годунову. Они активировали свои заложенные заряды. Раздавшиеся взрывы контактировали с открытым на кухне газом. Поместье Жгута взметнулось в ночное небо, осветив всё вокруг.
Большой погребальный костёр проводил в последний путь замученную душу жены купца. Она была отомщена…
Я не стал разбираться — кто там прав, а кто виноват. Княжна Мамонова прекрасно показала, что бывает, когда я включаю справедливого и доброго царевича. И показанное мне
Уже в доме купца, когда он кинулся обнимать мальчишек, я смог спокойно выдохнуть. Всё предыдущее время я держал себя на взводе, остерегаясь подвоха или какой-нибудь засады.
— А где Матрона Ильинишна? — спросил купец, когда прекратил целовать сыновей. — Где Матронушка?
— Может быть, она заблудилась, — пожал я плечами. — Думаю, что скоро будет…
Купец посмотрел на меня, я не отводил взгляд. Он передал ребят человеку в ливрее:
— Ребята, вы идите, идите пока. Умойтесь, покушайте. Я сейчас…
— Спасибо вам, дяденьки и тетенька, — повернулся к нам старший сын.
Я кивнул в ответ. Младший же просто помахал нам рукой. Я подмигнул ему.
— Матрона… Она… — голос купца сорвался.
— Они убили её, — не стал я кривить душой. — Но мы за неё отомстили. Все преступники наказаны…
— Матрона… — растерянно сказал купец. — Матронушка моя… Как же мы теперь будем без тебя?
— Пантелеймон Васильевич, вам тут вряд ли можно оставаться, — проговорил я. — Жить спокойно вам вряд ли дадут. Всё продавайте, снимайтесь с места и уезжайте в другой город. Начинайте с чистого листа. Растите сыновей честными и справедливыми. И ещё… Никогда не договаривайтесь с преступниками, если хотите увидеть внуков…
— Я? Да… Конечно… — проговорил купец. — Конечно… Вы правы… Спасибо вам, Иван Васильевич… Спасибо…
Он повернулся и пошел в сторону дома, пошатываясь, словно пьяный.
Ермак тронул меня за руку:
— Ему бы про деньги сказать…
— Потом вспомнит — пришлет, — покачал я головой. — Сейчас у него другие мысли в голове.
— Но как же? — нахмурился Годунов. — Мы же работу сделали!
— Поехали домой, Борис Фёдорович. Нам ещё поспать нужно успеть пару часиков перед обучением, — покачал я головой. — Хватит уже на учёбу забивать!
Они вдвоём ещё что-то попытались сказать, но за меня вступилась княжна Мамонова:
— Господа, купец Рябов не забудет о награде за своих сыновей. Если что — я лично ему напомню. Сейчас же у человека горе, давайте не будем его горе делать сильнее.
— Да, госпожа Мамонова. Конечно! Целую ваши мысли, княжна! — расплылись в улыбке два влюбленных карася.
А ведь я сказал им то же самое! Но меня они не послушали, а вот княжна… Перед ней начали танцевать, как дрессированные пудельки.
Мы
Эликсиры правды я тоже умею делать, так что смогу вывести её на чистую воду. Ну не может аристократка так профессионально снимать часовых и запросто пленять крепких мужчин. Даже если у неё невероятные способности к магии… Всё равно не может!
Я вытянулся на кровати и тут же уснул. Слишком многое навалилось на меня в последнее время. Только и успел, что сказать Тычимбе об охране.
Казалось, что вот-вот сомкнул глаза, а уже зазвонил будильник. Я с трудом разлепил веки. Всё-таки рывки дают о себе знать — всё тело ломило, как будто по мне прошла рота солдат.
Я кое-как заставил себя сделать разминку, разгоняя кровь по телу. После этого спустился в гостиную на завтрак. Годунова не было, но его недовольный голос слышался сверху. Хмурый Ермак вяло ковырялся в тарелке с овсянкой.
— Госпожа Мамонова! — раздавался голос Меланьи. — Завтрак подан. Госпожа Мамонова…
— Может, нужно дать ей поспать? — спросил Ермак. — Всё-таки ночью она тоже не просто так была с нами.
— Может и нужно, — поднял я голову. — Меланья, а вы толкните дверь!
— Госпожа Мамонова! Я вхожу! — послышался голос служанки, а потом через несколько секунд она показалась наверху. — Иван Васильевич, а Миланы Корнеевны нет в комнате. И кровать её неразложена…
Глава 24
— И что, тут мы пройдём? — спросил Сахиб-Гирей, глядя в экран ноутбука.
— Да, по этим переходам не то, что вашу армию — в десять раз больше можно провести, — ответил Владимир Васильевич.
— Чувствую, что тут пахнет изменой! — проговорил казанский хан.
— Я исполняю свои обещания, — покачал головой русский царь. — Знаю, что придется отвечать перед Великой Нерожденной за возможный обман. При всём уважении, но её я боюсь больше, чем всю вашу орду, многоуважаемый Сахиб.
— Ну и зря! Моя орда может быть гораздо злее, чем Бездна! — хвастливо ответил Сахиб-Гирей.
Владимир Васильевич сдержался. Молодой хан слишком горяч и нетерпелив. С таким трудно вести дела. Однако, политика — тонкое дело, поэтому он проговорил:
— Сейчас на Оке только князь Хомяк Пеньков со своим каширским полком, молодой Бельский подойдёт немного позже, так что в это «окно возможностей» можно неплохо попасть и тогда вы сохраните основную часть своих войск.
— Но не всех? Мне бы хотелось как можно больше своих верных воинов вернуть назад, с победой и хорошим выкупом.