Рюриковичи

Володихин Дмитрий Михайлович

Орда в ту пору была бесконечно сильнее Руси, и план великого князя был по сути своей авантюристическим, безответственным.

О том, что происходило дальше, тверские и московские летописи рассказывают очень по-разному. Нейтральный, ни к Твери, ни к Москве не восходящий ростовский летописный свод повествует о событиях 1327 года так: «Шевкала убиша на Тфери. Того же лета князь Иван Данилович иде на Орду. Тое же зимы прииде изо Орды рать на Русь — 5 темников [83] , а с ними князь Иван Данилович. И плени град Тверь, и всей земли много зла сотворися. А князь Александр бежа во Псков… В лето 6838 (1328) князь Иван Данилович седе на великом княжении. И бысть всей земле тишина».

83

Темник—

военачальник, командующий туменом или «тьмой», то есть полевым соединением в десять тысяч бойцов.

Сначала Иван Данилович явился в Орду и объяснил, что к мятежу не причастен. Потом, по приказу хана, пошел вместе с карательной ратью доказывать лояльность. Доказал: Тверь с его участием подверглась разгрому. В итоге получил великое княжение, отнятое у Твери.

У него имелось два других варианта действий. Первый: пойти на помощь Александру и сгубить Москву, Московскую землю, московское воинство вместе с Тверью. Второй: уйти в сторону, не вмешиваться. Тогда произошло бы всё то же самое, поскольку никаких знаков лояльности ордынцы от него не получили бы и, стало быть, числили бы его среди своих врагов. Выбранный Иваном Калитой вариант жесток, но он лучше остальных. Тверь испытала страшное время, но хотя бы Москву удалось сохранить.

А соперник его, князь Александр Михайлович, все-таки удрал. Сначала во Псков, потом в Литву. Встал было со своими людьми против татар, а потом удрал. Не отец. Мельче.

Иван Данилович правил Москвой с 1322 года всего 18 лет. Великое княжение Владимирское он получил в 1328-м и пробыл на нем всего 12 лет. Не так уж много! Но его очень хорошо запомнили как политика, добившегося мира и покоя на Руси. При его великом княжении не происходило ни кровавых междоусобных столкновений, ни ордынских вторжений. Он собирал дань со всей Руси с такой строгостью и платил Орде столь аккуратно, что татары отучились высылать карательные экспедиции на Русь. Земля отдыхала, набиралась сил. Московского правителя запомнили и как человека, железной рукой наводившего порядок. Он очищал землю от «татей и разбойников», ставил под жесткий контроль «финансовые потоки», держал руку на пульсе судебной деятельности. Суды по тяжким преступлениям брали на себя его наместники, выводя эту сферу из состояния хаоса и произвола.

Странное Иван Данилович получил великое княжение. Хан разделил «русский улус» между двумя равнозначными правителями — московским князем и суздальским князем, Александром Васильевичем [84] . Последнему под контроль перешли Владимир и земли на восток от Суздаля, до Волги.

В духе тверских князей было бы пойти против соперника, стеснить его военной силой, покорить. И… дождаться окрика из Орды, а то и карательной рати. Иван Данилович рассчитал: лучше спокойно подождать. Александр Васильевич Москве союзен. К тому же немолод, долго не протянет. А до того как уйдет из жизни, он, не обладая большим государственным умом, наделает достаточно ошибок, чтобы половину Руси за его преемниками не оставили.

84

По другой версии, сам Иван Данилович подсказал Узбеку такое разделение Руси: ему достались наиболее выгодные в податном отношении области, и он какое-то время мог не заботиться о выколачивании недоимок с дальних и не особенно богатых земель.

Так и произошло. В 1331 году, после смерти Александра Васильевича, Ивану Калите досталось всё великое княжение. Тихо. Без боя.

Повергнутая Тверь долгое время не представляла собой никакой угрозы. Там правил Константин Михайлович — третий сын Михаила Тверского. Этот являл мирный характер и ничуть не пытался мстить Москве, соперничать с ее правителем. Он был женат на племяннице Ивана Даниловича, Софье Юрьевне, а потому легко находил общий язык с московской родней.

Но вот прошло десять лет после бегства его старшего брата Александра из Твери. Узбек разглядел большую силу Ивана Даниловича и решил противопоставить ему другую силу. Александр Михайлович изъявил хану свою покорность, получил прощение и вновь занял тверской престол вместо мирного Константина. В поддержку ему хан направил двух послов — Киндыка

и Авдула.

Ивану Даниловичу пришлось отправляться в Орду, и поездка обещала быть чрезвычайно рискованной. В Орде ему предстояло бороться с интригами тверского князя, давнего упорного врага, мечтавшего отобрать великое княжение, а также его сына Федора. Тверской политик возобновил давний кровавый спор… Возможно, его толкали к этому большие долги, сделанные в Литве, и желание поправить финансовые дела за счет великого княжения. Возвращение усобицы грозило Руси новым каскадом беспощадных войн. Готовясь к худшему, Иван Данилович написал завещание. Но ему вновь удалось переиграть тверичей. Хан встал на его сторону. Иван Данилович благополучно вернулся домой и отправил сыновей доделывать дело. А тверской князь с наследником подверглись позорной казни — их зарезали, отсекли головы, а потом тела разрубили на куски. Скорее всего, Иван Данилович переиграл тверичей деньгами. Он располагал к тому времени таким ресурсом, о котором Тверь могла только мечтать. Москва сделалась сильнее ее.

Показывая это новое соотношение сил всей Руси, Иван Данилович велел снять со Спасского собора в Твери колокол и отвезти его в Москву. Это не просто знак унижения. Это скорее символ: Москва не допустит усобиц, прежняя кровавая борьба за великое княжение не возобновится. Хозяин у Руси отныне один. И он — в Москве.

В то же время, остерегаясь новой вспышки противостояния с Тверью, Иван Калита велел «срубить» новый Кремль с мощными стенами из дуба. Строительные работы начались в 1339 году.

Став великим князем, Иван Калита испытал те же проблемы со сбором дани в Новгороде, что и прежние великие князья, в том числе Михаил Тверской. Он старался как можно реже нажимать на богатый многолюдный Новгород. Боевые действия против него имели непредсказуемый результат, а рисковать князь не любил. Но когда требовалось, он приходил с войсками на Новгородскую землю, занимал жизненно важные волости и подолгу не выводил оттуда полки. Так, не доводя до битвы, князь добивался своего.

Гораздо труднее ему приходилось с литвой. Опасность ее набегов на западные рубежи Руси постепенно возрастала. Иван Данилович «вничью» обменялся ударами с главнейшим вождем литовцев — Гедимином. Но предпочитал мир. А потому женил старшего сына и наследника Семена на дочери Гедимина Айгусте [85] , выкупил из ордынского плена Гедиминова сына Наримонта, подружился с ним и даже крестил его. Тем не менее, когда отношения между Москвой и Новгородом ухудшились, Наримонт согласился княжить в нескольких малых городках, подвластных Новгороду. Вечевая республика показывала великому князю: за Новгород может вступиться литва! Но Наримонт недолго удерживал позиции на Новгородчине: Москва тут явно была сильнее, а оказывать Новгороду военную помощь против кого-либо Наримонт явно не собирался.

85

Впрочем, возможно, идея этого брака как своего рода «стратегического проекта» пришла из Орды.

Незадолго до смерти Иван Данилович организовал большой поход против Смоленского княжества, перешедшего в орбиту влияния Литвы. Поход явно был инициирован Ордой, планировавшей привести Смоленск к покорности и устрашить литовцев. Московская рать, рязанская рать, рати еще пяти князей, а также ордынский отряд подошли к Смоленску, недолгое время его осаждали, разорили окрестности и, не взяв города, ушли без потерь. Очевидно, смоленские дела больше беспокоили Орду, чем Москву, а силе русской от великого князя велено было не слишком усердствовать, воюя со своими за чужие интересы.

Церковную политику Ивана Даниловича без преувеличения можно назвать гениальной. Когда в Северо-Восточную Русь пришел митрополит Петр, Иван Калита сумел сделаться главнейшим его союзником и доброжелателем, чуть ли не другом. Во время большого церковного съезда в Переяславле-Залесском сторонники Твери нападали на святителя, пытаясь низвергнуть его с кафедры и расчистить путь для своего человека, а Иван Данилович его защитил. Позднее, чтобы привлечь митрополита в Москву, он построил первый каменный собор — Успенскую церковь в Кремле. Петр нашел последнее упокоение под сводами еще недостроенного храма, и тем самым митрополичья резиденция символически была перенесена из Владимира в Москву.