Рыжая 6. Кошмар в агусте
Шрифт:
– Слушаю.
– Семен Данилович, у нас ЧП.
– У кого у вас?
– У нас на стройке.
– Что случилось? – Кулагин глянул как-то недобро. – Кража? Наезд? Ко мне-то зачем?
– Убийство, – еле слышно прошептал Беляков.
– А? – Генерал подался вперед.
Взяв себя в руки, начальник стройки заговорил чуть громче и быстрее:
– Рабочие нашли несколько трупов, полицию вызывать не стали, побоялись без совета с начальством, со мной то есть… Пока думали, пока я приехал, в общем, время прошло и теперь оперативников вызывать вроде как поздно…
Воцарившаяся тишина не предвещала ничего хорошего.
– Так-так, – произнес Кулагин и поиграл желваками. – Значит, у тебя убийство и ты пришел попросить помочь. По-товарищески. В частном порядке. И что я должен сделать? Помочь твоим простым ребятам трупы закопать? Ну не стесняйся, говори.
Потный Беляков комкал в руках бумажный платок, когда придет время прощаться, руки у него будут сухими. Но, судя по звенящим нотам в голосе, генерал вряд ли пожмет ему руку.
– Семен Данилович, хотите, казните, хотите, милуйте, но клянусь, ничего не знал! Эти идиоты даже не позвонили, когда первый труп обнаружили. Даже не намекнули… Реально мудачье, просто взяли и закопали. Пять трупов! Конечно, накажем их по первое число, ну не сажать же дураков…
Генерал шумно пускал дым чрез нос, он был похож на потревоженного дракона.
– «Не сажать»! Ты кто, прокурор? С чего ты так уверен, что не они этих пятерых и положили?
Беляков тут же залебезил:
– Да что вы, Семен Данилович! Вот взять, к примеру, Филина, он, конечно, мужик здоровый, но ведь и мухи пальцем не тронет… А Семин, так тот вообще в чем только душа держится, дрищ натуральный, но строитель опытный, вот и взяли. А так любая баба с ним справится, чего уж о молодых мужиках говорить… Да и зачем им убивать кого-то?
– Разные причины бывают. – Генерал смотрел прямо, не мигая, испытующе. – Долги, месть. Мало ли чего мужики друг с другом не поделят.
Беляков сунул мокрый платок в карман и, подавшись вперед,, зашептал:
– Тут вот какое дело… У всех покойных, кроме женщины, это… ну, в общем, как вам сказать… короче, все хозяйство отсутствует. Типа отстреляно. Понимаете?
Густая сетка прожилок вспыхнула на посеревшем лице..
– Да ты что, Беляков, совсем обалдел? – тихо зарычал генерал. – У тебя на территории серийный маньяк, а ты ко мне пришел просить дело замять? Да я тебя самого сейчас кастрирую!
– Да не замять, Семен Данилович, – начальник строительства едва не плакал. – А людей от тюрьмы спасти! Ведь посадят, а у них дети.
На самом деле Беляков боялся совсем другого. Как только начнется расследование, стройку немедленно заморозят, а все основные работы по графику следовало завершить до ноября. Вместе с тем он понимал, что прямое упоминание о деньгах окончательно выведет генерала из себя, а так еще оставалась надежда, спустить дело на тормозах – жене Кулагина, Зинаиде Константиновне, принадлежало тридцать процентов акций строительной компании, поди не дурак, сам догадается, что к чему.
– Я могу головой поручиться, что мои мужики к преступлению не имеют никакого
– «Не имеют»… А чем они раньше думали, мужики твои, когда трупы переносили? Жопой? Они не догадывались, что первая же экспертиза обнаружит, что было произведено перезахоронение, и запросто установит место, где трупы находились изначально?
– Как это? – промямлил Беляков.
– Как, как… Сядь да покак, вот как. У нас профессионалы работают, а не такое нервное говно, как у тебя. Прикажешь мне теперь самому экспертизу проводить?
– Что же делать, Семен Данилович? – Начальник стройки и не пытался вступить в спор, самое главное было уговорить генерала взять дело под свой контроль. – Что делать-то?
– «Что делать, что делать…» Снимать штаны и бегать, – широкой рукой Кулагин оттер лоб. – Ладно, я переговорю со своими людьми, а твои пусть напишут подробный отчет. Нет, два отчета. Один для меня – все как на духу, все как было, без трепа и без утайки. А во втором… – генерал на секунду задумался. – Ладно, пока ничего не пишите, я потом скажу. Но, ты уверен, что это не они?
– На сто пудов. Ну по пьяни кого-то грохнуть, я еще поверю, а яйца-то зачем резать? – Беляков немного воодушевился.
– Так отстрелены или отрезаны? – Генерал нахмурил седые брови.
– Один говорит – отрезаны, второй – что отстрелены. Я не видел.
– А женщина?
– Что женщина?
– У нее следы насилия обнаружены?
– Да откуда ж мне знать-то? – Беляков испугался. – Я ее только ногу мельком и видел. Меня потом весь день выворачивало.
– Зинаида Константиновна уже знает?
– Да что вы, Семен Данилович, упаси бог…
– Вот и не говори пока. У нее сердце, мало ли что… Ладно, на сегодня пока все. А завтра к вечеру жду тебя с бумагой. И главное – больше никакой самодеятельности. Кошка чихнет – чтобы мне доложили. Все понятно?
– Все, Семен Данилович, больше никаких вопросов…
Не рискуя протянуть генералу так и не высохшую ладонь, Беляков, кланяясь и улыбаясь, попятился из кабинета.
2
Едва за посетителем захлопнулась дверь, генерал Кулагин преобразился. С него разом слетели и угрюмая надменность и начальственность. Лицо будто сдулось, стало осунувшимся, устало-озабоченным. Из нижнего ящика массивного стола генерал достал флягу и сделал несколько торопливых глотков.
– Ну и придурки… Это же надо быть такими придурками, – бормотал он, вытирая губы. – И угораздило же Бакреева с ними связаться. – Сунув фляжку обратно в стол, Кулагин придвинул к себе телефон.
– Алло, Бакреев, слушай меня. Я всегда знал, что ты мудак, но что до такой степени, даже не подозревал. Сейчас у меня был твой Беляков, да, тот самый. Ты бы знал, с чем он ко мне пришел. Нет, это не телефонный разговор, поэтому, чтобы через пять минут чтобы был у меня. Знать ничего не желаю, бросай машину и пешком сюда беги, Зинаиде ни слова. Пусть сама за руль пересаживается и едет домой. А ты ко мне. Скажи, начальство приказало… Нет, меня для нее пока нет, и когда буду, не знаешь.