Рыжая из Освенцима. Она верила, что сможет выжить, и у нее получилось
Шрифт:
Солдаты сказали что-то тем, кто стоял впереди, но я не расслышала.
– Вам нужно найти место, где будете спать! – в конце концов расслышала я слова солдата.
Я посмотрела на здание завода и наскоро сколоченные деревянные навесы без стен. Может быть, мы сможем спать там? Но там уже было полно народу. Ночь надвигалась.
– Ищите место, где будете спать, евреи ленивые! – рявкнул другой солдат.
Я видела, как люди делают импровизированные палатки. Они вытаскивали из чемоданов
Мы смотрели, как поле заполняется людьми. Мужчины из каждой семьи строили палатки, а женщины и дети сидели на земле.
– Нам некому сделать палатку, – захныкала Лия.
– Нам никто и не нужен, – отрезала мама.
Ехезкель подтащил наш чемодан поближе к тому месту, где строила палатку другая семья. Мы пошли за ним. Он поставил чемодан, мама поджала губы и открыла его. Она вытащила одеяло и простыню, а я – наши платья. Я удерживала гладкий шелк зубами и связывала платья вместе, чтобы получилось широкое полотно. Лия и Ехезкель нашли длинную палку, отдали ее маме, и она развесила полотно на ней. Ей было трудно удерживать полотно на ветру, и Ехезкель кинулся ей помогать. Лия сняла с волос резинку и закрепила полотно, чтобы ветер его не унес. Наш новый дом.
От треволнений дня я устала. Мне так хотелось оказаться в своей теплой постели, свернуться калачиком под одеялом и заснуть – дома! А потом проснуться и понять, что все это было лишь дурным сном. И тут я услышала громкий голос.
– Вы не можете оставаться здесь, – рявкнул солдат.
– Что?
– Вы не можете оставаться здесь! – Он выдернул палку и швырнул ее в грязь. – Идите отсюда!
– Господин, мы почти закончили, – пробормотала мама. – Я не понимаю, почему мы не можем быстро закончить и приклонить здесь голову…
– Ты не должна ничего понимать, грязная сука! – Солдат схватил маму за воротник. – Как ты смеешь разговаривать со мной, еврейка?! Я сказал, что здесь оставаться нельзя, значит, ты должна бежать прочь, пока я тебя не пристрелил!
Я быстро подхватила полотно с земли, а Ехезкель потянул чемодан к себе.
– Так-то лучше, – почти по-доброму сказал солдат, но внутри у меня все заледенело.
Он сложил руки и с ухмылкой смотрел, как мы тащим свои вещи. Мы быстро зашагали прочь, волоча нашу палатку. Мы видели, как и других прогоняют из их импровизированных домов. Похоже, солдаты получали от этого удовольствие.
– Шагайте! Шагайте! – кричали они повсюду, и напуганные люди разбирали свои навесы.
Глаза мои наполнились слезами.
–
– Не знаю, – пробормотала мама. – Пожалуйста, не привлекай внимание.
Мы нашли место чуть в стороне от остальных, нашли еще палки и воткнули их вокруг наших вещей. Лия привязала к нашим трем платьям еще и рубашки Ехезкеля. Когда мы почти закончили, к нам подошел солдат.
– Пошли отсюда! Пошли отсюда! – он махал рукой, словно прогоняя комаров. – Вы не можете здесь оставаться! Пошли вон!
Я ничего не понимала. Почему мы не можем здесь оставаться? Стыд мой перерос в гнев. Выбора у нас не было, и снова пришлось собирать вещи. Мама пошла прочь, мы побрели за ней. Нашли третье место и быстро построили палатку. Закончив, мы огляделись вокруг, думая, что вот-вот появится солдат и прикажет нам убираться, но, к счастью, все стихло.
– Мама, – начала я, но сил, чтобы закончить, уже не осталось.
Мы легли, прижались друг к другу. Я безумно устала, но не могла заснуть. Сердце у меня отчаянно колотилось, голове было неудобно на жесткой, растрескавшейся земле.
Утром меня разбудили лучи солнца. Я в своей постели дома. Дома, дома! И тут вспомнила весь ужас вчерашнего дня. Я неохотно открыла глаза. Над нашей палаткой стоял солдат. В руках он держал ружье и смотрел прямо на Лию. Лия свернулась комочком. Волосы ее были все в грязи, лицом она уткнулась прямо в землю. Я потрясла ее за плечо, чтобы разбудить. Ехезкель и мама тоже спали. Солдат приставил ружье к маминому затылку. Она мгновенно проснулась, вскочила и оправила платье.
– Вы все должны работать, – сказал солдат. – Идите на завод.
Он указал куда-то, где уже собиралась большая группа людей в окружении солдат с автоматами – словно мы были опасны и нас следовало сторожить. Солдат повернулся, чтобы уйти, но снова остановился:
– И оставаться здесь нельзя!
Одним ударом он снес наш новый дом, и наша одежда медленно рухнула в грязь.
Не говоря ни слова, мама собрала нашу одежду и одеяла, сложила в чемодан и постаралась его закрыть.
– Война скоро кончится, – пробормотала она.
Ехезкель положил ей руку на плечо, и они побрели к заводу. Мы с Лией следовали за ними. Мы подошли к кирпичному зданию. На земле возле завода лежали груды кирпичей, вокруг них стояли люди. Офицер указал на кирпичи стволом автомата.
– Несите кирпичи в поле, вон туда…
Я посмотрела, куда он указывал. Мне показалось, что до того места, где люди складывали кирпичи на землю, было несколько миль. Подняв несколько кирпичей, сразу же рухнула на колени, мы не ели уже вторые сутки, и руки ослабли.
Конец ознакомительного фрагмента.